Батальон Чуприна занимал оборону по мелколесью, на границе с дивизией Назарова. 
Правофланговая рота батальона располагалась фронтом на запад, на Ильину Ниву, а 
левофланговая - фронтом на юг, на Лужно. Центр батальона был несколько оттянут 
и образовывал уступ назад. За уступом, у маленькой лесной поляны, находился КП 
батальона. Он сразу бросался в глаза своей оригинальностью. Неподалеку от двух 
жилых землянок были отрыты четыре окопа, соединенные с землянками глубокими 
ходами сообщения. От окопов по мелколесью лучами расходились четыре широкие 
просеки для обзора и обстрела. Землянки и окопы были обнесены проволочным 
забором, удаленным от сооружений немногим более чем на бросок гранаты. Все 
сделано с особым вкусом, продуманно. Командный пункт превращен в маленький, но 
крепкий опорный пункт. 

- Чего это вы загородились? - показывая на забор, шутя спросил я у выбежавшего 
навстречу комбата. 

- Он как феодальный князек: построил себе город, обнес тыном, обособился и 
скоро признавать никого не станет,- посмеиваясь, сказал Свистельников. 

- Боюсь, как бы не украли,- в тон нам ответил Чуприн. 

- А почему вы обнесли командный пункт забором? - спросил я у капитана. - Не 
лучше ли было загородить проволокой на низких кольях? 

- Я уже думал об этом, - ответил Чуприн.-Препятствие на низких кольях менее 
заметно и маскируется лучше, но у меня было мало проволоки. 

Немного помолчав, он добавил: 

- Я хотел бы обнести проволокой и командно-наблюдательные пункты командиров рот.
 Если поможете, то там я оплетку обязательно сделаю на низких кольях. 

По дороге к Чуприпу Свистельников рассказал мне о том, что на днях в 
расположение капитана забрались гитлеровцы. Я попросил Чуприна рассказать об 
этом подробнее. 

Было это два дня назад перед рассветом. Сидя в своей землянке, капитан дремал. 
И вдруг ему почудилось, что кто-то бродит около землянки, бродит осторожно, 
нерешительно. Свои люди так не ходят. 

Набросив на плечи шинель, Чуприн вышел из землянки. У входа в нее стояли 
несколько немцев и о чем-то тихонько переговаривались. 

- Увидел я их и, откровенно говоря, опешил, - вспоминал Чуприн. - При моем 
внезапном появлении они тоже растерялись. Разговор их оборвался. Не знаю, чем 
бы все это кончилось, если бы не ординарец. Он вышел вслед за мной с автоматом 
и дал по фашистам очередь. Они и разбежались. Вот и все, закончил Чуприн. 

- И никого не убил? 

- Никого! Очередь прошла поверх голов. 

- У страха глаза велики, - сказал Свистельников. - После того случая пристал ко 
мне Чуприн: дай да подай проволоку. Отдал ему последний моток. А теперь у него 
новая идея - оплести желает и ротных командиров. Ну и ну!-насмешливо посмотрел 
он на комбата. 

- Что ж! Это неплохо,- заметил я и спросил Чуприна:-Откуда проникла к вам 
разведка? 

- Вот отсюда, со стороны Ильиной Нивы. - Чуприн показал рукой на стык с 
дивизией Назарова. 

По приказу командующего армией за обеспечение стыка отвечал Назаров, но я 
все-таки еще раз приказал командиру полка и комбату вести серьезное наблюдение. 


Целый день провел я в расположении Новгородского полка, осмотрел весь район 
Чуприна, а затем и район Лютикова. Заходил чуть ли не в каждую землянку. Люди 
потрудились основательно: оборудовали во всех землянках печи, устроили нары для 
отдыха, утеплили земляные полы хвоей. Да и сами бойцы, отдохнувшие за время 
обороны, выглядели тоже иначе, чем во время осенних боев. 

Меня беспокоило то, что между взводными, ротными и батальонными районами 
по-прежнему имелись большие, никем не занятые промежутки. Днем они наблюдались 
и простреливались нашими войсками, а ночью через них в наш тыл могли проникнуть 
небольшие разведывательные и поисковые группы врага. В связи с этим меры, 
которые принял Чуприн по усилению обороны командных пунктов, имели большой 
смысл. Оборудовав в каждом батальонном районе еще несколько опорных пунктов, 
можно было не только предохранить командиров подразделений от всевозможных 
случайностей и обеспечить более надежную связь, но и повысить общую