Людей, транспорт, боевую технику засасывала липкая черная грязь. Люди и лошади 
выбивались из сил, моторы перегревались, колеса буксовали. Машины, 
израсходовавшие горючее, колоннами растянулись по дорогам. 

Овраги и разбитые целинные дороги были запружены военной техникой, брошенной 
врагом. Рядом с тяжелыми орудиями стояли застрявшие в грязи тягачи, оставшиеся 
без горючего транспортные машины, поломанные повозки, и тут же валялись 
неубранные трупы людей и лошадей. 

Трудности распутицы и бездорожья корпус почувствовал с первых же дней 
наступления. Сказались они в первую очередь в отставании артиллерии и тылов, в 
перебоях в питании. Уже через пять - шесть дней к 14 марта из общего количества 
дивизионной артиллерии боевые порядки сопровождало: в стрелковой дивизии 
Даниленко - 57%, в гвардейской Чиркова - 36% и гвардейской Чурмаева - 33%, а 
всего в корпусе - 35%. т. е. одна треть всей дивизионной и приданной корпусу 
артиллерии; остальные две трети отстали. 

А еще через пять - шесть дней, к 20 марта, при выходе корпуса на подступы к 
Вознесенску, в гвардейской дивизии Чурмаева осталось 3 орудия, в 
воздушнодесантной - 7 орудий и в стрелковой Даниленко, с приданным ей иптапом, 
- 8 орудий, т. е. по одной -две батареи на дивизию. 

Полковая и батальонная артиллерия, следовавшая на конной тяге, сопровождала 
пехоту безотрывно. 

Без артиллерии нельзя было решать боевых задач, а снизить темп наступления для 
ее подтягивания не позволяло высшее командование. 

Было принято решение: часть артиллерии, штабы дивизий и частично дивизионный 
тыл перевести с автотяги на конную. Однако это хорошее мероприятие вызвало ряд 
осложнений - не хватало ни лошадей, ни упряжи. 

Еще осенью, при переходе под Харьковом с конной тяги на автомобильную, мы всех 
высвободившихся лошадей и упряжь сдали в армейский тыл, а тот передал их во 
фронтовой тыл. Поэтому существенной помощи нам армия оказать не смогла. 

И все же путем всевозможных комбинаций мы кое-что сделали, две - три батареи на 
дивизию перевели на конную тягу, и теперь они уже надежно сопровождали пехоту. 

Сами командиры дивизий и их штабы, пересев с автомашин на верховых коней и 
повозки, тоже стали меньше отрываться от полков. 

Перед всеми командными инстанциями, штабами и политорганами была поставлена 
задача - бороться за наличие в боевых порядках ста процентов батальонной и 
полковой артиллерии и не менее одной трети дивизионной. 

И нужно сказать, что эти требования, начиная с Южного Буга, хотя и с большими 
усилиями, но были выполнены. 

Несмотря на бездорожье, распутицу, непролазную грязь, войска показывали высокие 
образцы стремительного преследования. Наступление велось непрерывно днем и 
ночью, в любую погоду. Ночь, густые туманы и снегопады использовались для 
скрытного маневра с целью обхода и охвата, нанесения врагу внезапных 
сокрушительных ударов. 

Темпы преследования нарастали с каждым днем. 

На 170-километровом отрезке пути от Кривого Рога до Вознесенска среднесуточный 
переход с боями достигал 16 - 20 километров, а от Вознесенска до Раздельной, 
когда корпусу пришлось наступать вслед за конно-механизированной группой фронта,
 он возрос до 25 - 30 километров. 

Круглосуточные бои и безостановочное движение требовали от войск огромного 
напряжения, выносливости и героизма. Упорство воинов, их несгибаемая воля в 
достижении цели преодолели все препятствия. Люди выбивались из сил, валились от 
усталости с ног, а задачи свои выполняли. 

В эти дни был ранен полковник Даниленко. На полтора месяца он вышел из строя. 
Во временное командование дивизией вступил начальник штаба полковник Сенин. 

Вспоминается один курьезный случай, происшедший во время нашего наступления в 
гвардейской воздушно-десантной дивизии. 

После длительной оттепели внезапно похолодало. Весь день шел густой снег. Степь 
покрылась белым пушистым ковром. Казалось, что снова возвратилась зима. К ночи 
снегопад прекратился. 

Передовые подразделения гвардейцев-десантников вели бой за крупный населенный 
пункт Сталино. Ворвавшись на его северо-восточную окраину, они завязали уличные 
бои.