Уважал я своего командарма за то, что он при неудачах никогда не пилил своих 
подчиненных, а при успехе любил пошутить и посмеяться. 

- Товарищ командующий! Может быть, пообедаете С нами? -пригласил я его. 

- А вы еще не обедали? 

- Да и не завтракали. Некогда! 

- Что ж! Зайдемте, посмотрю, чем вас кормят, да, кстати, уточню и задачу на 
завтра. 

Блиндаж мой, где с трудом могут разместиться три - четыре человека, неказист, 
сделан на скорую руку. Стены не обшиты, пол земляной, вместо двери - 
плащ-палатка, печки нет, свет тусклый - горят две свечки. 

- Бедновато живете. Не блиндаж, а дыра какая-то, - заметил Шарохин. 

- Так и есть дыра. Дыра в кургане, - подтвердил я. - Завтра переберемся в 
Весело-Поле. 

Во время обеда подошел Чурмаев. Ему также была уточнена задача. 

Корпусу с утра предстояло продолжить наступление на юг и юго-восток и во 
взаимодействии с соседом слева уничтожить софиевскую группировку противника. 

К концу второго дня наступления корпус должен был иметь свой фронт в виде дуги 
общим протяжением в 20 километров, обращенной своей вершиной на юго-восток. 

Наступила ночь. Небо заволокло тяжелыми тучами, сгустилась тьма, большими 
хлопьями повалил снег. К утру подул ветер, начался буран. 

За ночь гитлеровцы сумели оправиться и подтянуть резервы. 

В результате дивизия Даниленко не только не овладела Высоко-Полем, но сама 
вынуждена была отбивать настойчивые контратаки пехоты и танков противника, 
стремившихся восстановить положение. 

Танки в упор расстреляли наблюдательный пункт подполковника Еремина. Погиб 
командир иптаповского полка. Был тяжело ранен и сам Еремин. 

Дивизия Чурмаева, продвинувшись в густом снегопаде на два километра, внезапно 
натолкнулась на 30 танков и пехоту противника и втянулась в затяжной бой. 

Только Чирков успешно продвигался своим правым флангом и выполнял задачу. 

Бой явно не клеился. Докладывая командующему, я нервничал. 

- Не волнуйся, это к лучшему, - успокоил он меня. Весь день я не понимал, 
почему командующий расценивает положение так оптимистически. Вражеские танки 
появлялись один за другим, прибывала и пехота. Сопротивление врага с каждым 
часом нарастало. А командующий уверяет, что это к лучшему. В чем же дело? 

Вечером я, изнервничавшись и не добившись от дивизий выполнения задачи дня, 
возвратился к себе в штаб. 

- Слыхали новость? - спросил у меня Щeкотский. 

- Какую? 

- Сегодня с утра километрах в двадцати пяти - тридцати восточное нас фронт 
перешел в наступление. Оборона успешно прорвана. Удар развивается на Апостолово.
 

- А наше наступление? 

- Наше - вспомогательное. 

Об этом и Щекотский узнал лишь во второй половине дня, когда готовившийся 
фронтом удар перестал быть тайной. 

И чем больше своих резервов перебрасывал противник от Апостолово к нам, тем 
хуже было для него. Вот поэтому и говорил мне командарм, что дела идут хорошо. 

О том. как протекало наступление в эти первые два дня, 30 и 31 января, хорошо 
рассказала фронтовая газета "Советский воин" 7 февраля 1944 г. в статье "Как 
было взято Апостолово". 

"...Наше наступление началось северо-восточнее Кривого Рога, - писала газета. - 
При мощной поддержке артиллерии советские войска прорвали полевую оборону