ческий характер?
   - Здесь также  необходима  оговорка.  Героический  характер  -  понятие
социально окрашенное. Героическим деянием, или, проще говоря, подвигом, мы
с вами назовем только такой экстраординарный по своей  смелости  поступок,
который  служит  нравственно  близкой  нам  цели.   Героический   характер
складывается под влиянием среды и в результате полученного  воспитания.  С
точки зрения биологической, можно говорить только  о  предрасположении,  о
наличии определенных данных. Среда, в которой воспитывался Маринеско, была
несомненно здоровой. Характер его с  юных  лет  складывался  как  волевой,
целеустремленный. При наличии общей одаренности  такие  характеры  нередко
реализуются как героические. Вообще же человеческие  характеры  бесконечно
многообразны, никаких средних норм для них не существует.
   - Как так не существует? А нормы общественного поведения?
   - Это опять-таки область социальных отношений. А в плане  биологическом
- норм нет. Существуют  средние  нормы  для  артериального  давления,  для
содержания сахара в крови, но не для характера и не для способностей.  Наш
знаменитый психиатр профессор Ганушкин говорил, что, если  б  такие  нормы
существовали, человечество погибло бы от застоя. Человек  высокоодаренный,
волевой нередко кажется нарушением нормы.  Но  вернемся  к  Маринеско.  По
своему характеру люди делятся на два основных психологических  типа  -  на
экстравертов и интровертов.  Экстраверты  -  люди  открытые,  общительные;
интроверты - замкнутые в себе. Судя по тому, что мне удалось о нем узнать,
Маринеско представлял собой не часто встречающееся соединение  обоих  этих
типов. Он был экстравертом для тех, с  кем  был  близок  по  духу  и  кому
полностью доверял. Поэтому его так любили сверстники и  команды  кораблей.
Для всех остальных он был интровертом. Вспомним  его  упрямое  молчание  о
своих заслугах в течение ряда лет. Соединение этих качеств в одном лице  -
свидетельство незаурядности их обладателя, нелегкое прежде всего для  него
самого. Ему жилось бы  легче,  будь  он  только  экстравертом  или  только
интровертом.
   - Попробуем представить себе жизнь человека  в  виде  некой  гомограммы
вроде тех, какие вычерчивают  на  миллиметровой  бумаге  ваши  самопишущие
приборы.  Правильно  ли  будет  предположить,  что   гомограмма   человека
незаурядного  будет  отличаться  от  гомограммы  человека  посредственного
большим размахом колебаний?
   - Ну, вы сами понимаете, что практически такая интегральная  гомограмма
невозможна. Наши самопишущие приборы способны фиксировать колебания только
в ограниченных,  заранее  заданных  параметрах.  Но  если  вслед  за  вами
вступить в область фантазии, то применительно к Маринеско я отчетливо вижу
прерываемые спадами крутые подъемы, и в том числе три пика,  три  вершины,
свидетельствующие о необычайной нравственной силе.
   - Какие же?
   - Объективно они несоизмеримы и неравноценны,  но  сейчас  нас  с  вами
больше занимает субъективная сторона. Первая вершина - добровольный  отказ
от мечты стать капитаном дальнего плавания. Мне кажется, вы недооцениваете
глубину и страстность этой мечты. Мы, одесские мальчики, были  влюблены  в
Черное море, многие из нас мечтали  стать  моряками,  но  мечты  Маринеско
простирались гораздо  дальше,  его  манили  океанские  просторы,  далекие,
неизведанные  материки.  Его  сестра  рассказывала  мне:  "Временами  Саша
пропадал из дому, и только я знала, где он: сидит, обхватив руками колени,
на парапете там, где Торговая спускается к морю, и смотрит вдаль.  Так  он
мог сидеть часами". Бесспорно, решение перейти из мира  своих  мечтаний  в
чуждый ему мир холодных глубин  было  осознанным,  продиктованным  сильным
патриотическим чувством. Но легким оно быть не могло. Вот почему я  считаю
ломку сложившейся с самых ранних лет жизненной программы, жертву,  которую
молодой Маринеско принес во имя своих гражданских идеалов, одной из вершин
в его биографии. Нужно было круто сменить то, что мы называем  доминантой,
подавить прежние стремления и открыть дорогу новым. Добровольность решения
не исключает стресса; несомненно, это был стресс, и  в  преодолении  этого
стресса сказались выдающиеся волевые качества  Маринеско.  Но  вот  в  чем
сложность - наша нервная система так устроена, что в ней  ничто  полностью
не стирается. Случайный пример: человек, много лет назад бывший в немецком
плену и полностью забывший немецкий  язык,  заболев,  в  горячечном  бреду
начинает  говорить  по-немецки.  Мечта  об  океанских  походах  продолжала
подспудно  жить  в  сознании  Маринеско  как  некий  фон,  не  мешавший  в
нормальных  условиях  полностью  отдаваться  новому   призванию.   Но   он
существовал, этот фон, и когда перед  войной,  пусть  на  короткое  время,
Маринеско был  изгнан  из  подводного  флота,  травма  оказалась  особенно
глубокой. Поставим себя на его место - мы  приносим  жертву,  быть  может,
самую большую из возможных: вы отказываетесь от литературы, я - от  науди,
и вдруг оказывается, что она, эта жертва, никому не нужна!  Для  Маринеско
это был первый серьезный надлом. Появилась нужда в транквилизаторе.  Самый
близлежащий и доступный транквилизатор - водка.  Вспомните,  раньше  ее  в
обиходе Маринеско не было. К счастью, ошибка  была  вскоре  исправлена,  и
хотя  нервная  система  ничего  не  забывает,  душевное  здоровье  помогло
Маринеско преодолеть все психологические трудности и  подняться  на  новую
высоту.
   - Этой второй вершиной вы считаете январский поход?
   - Не только. И предыдущие тоже. Все атаки Маринеско требовали  от  него
высочайшего напряжения воли и ума. Не мое дело  оценивать  их  объективную
знач