На помощь им мы пришли вовремя. Теснимые вначале врагом, они постепенно 
захватили инициативу. Боевой порядок противника начал рушиться. То там, то 
здесь вспыхивали вражеские самолеты, висели парашютисты, выбросившиеся из 
подбитых машин. 

В паре с Аскирко мы преследуем "мессершмиттов". 

Удачной очередью Аскирко сбивает ведущего, но ведомый успевает скрыться в дыму. 


Вскоре замечаю группу из пяти бомбардировщиков "Хейнкель-111". Перевернув 
самолет через крыло, бросаюсь на врага. Длинной очередью срезаю ведущего. Он 
клюет носом и входит в крутое пике, а при ударе о землю взрывается на 
собственных бомбах. Почти одновременно "лавочкины" сбивают еще двух 
бомбардировщиков... 

- Вот это бои, - говорит Аскирко после посадки. Справа дым, слева пыль, впереди 
ничего не видно, и на земле ад кромешный. Что творится: и наши и немцы все в 
одну кучу смешались. Не поймешь, кто кого бьет. - И, переведя дух, Аскирко 
добавляет: - Искупаться бы... 

- И так словно из воды вылез, - смеется Орловский. - Куда тебе. Вот, брат, 
денек. Ты вчера боялся, что войны для тебя не хватит... 

Время подходило к обеду, но есть не хотелось. 

- Нервное напряжение лишило аппетита, - говорит доктор Керимов. - А кроме этого,
 жара... 

- Но окрошки бы поел, - замечает кто-то.- Только холодненькой. 

- Будет окрошка, и холодная. Сам снимал пробу, отвечает доктор. 

И действительно, вскоре из чащи появились официантки с окрошкой и другими 
кушаньями, приготовленными нашим изобретательным поваром. Девушки быстро 
накрыли "стол", но к еде никто не прикоснулся. 

- Товарищ командир, почему никто не ест? - возмутилась краснощекая Маша. 

- Плохо приглашаете! 

- Разве плохо? Мы готовы, как маленьких, с ложечки кормить, но ведь не едят. Да 
еще сердятся, что, мол, не время. 

- Ладно, Машенька, в ужин за одно и отобедаем, а сейчас на самом деле не время. 


- Будь я начальником, запретила бы летать голодными. 

- И ранеными, - вставляет Керимов - А кто тогда эскадрилью водить будет? - 
вмешивается Орловский. Командир летает с ожогом второй степени, Семыкин - с 
осколком в ноге. - И, обращаясь к девушке: - Вот, Машенька, если бы ты разок 
слетала да посмотрела, что там творится... 

- Если бы могла, обязательно слетала и была бы счастлива. А то вот обед вам 
разношу, а вы отказываетесь от него да еще грубите, - обиделась Маша. 

- Мы не грубим. Ты меня извини, если обидел. Ведь я шучу, оправдывался 
Орловский. 

В это время ландышем повисла свистящая ракета. Привычным взмахом набросив 
шлемофоны, летчики кинулись к самолетам. 

- Прилетим - покушаем, - сказал Орловский, налевая парашют. 

Почти над самым аэродромом проходило несколько групп вражеских бомбардировщиков.
 Их длинные камуфлированные тела выделялись на фоне неба. Кое-где над колонной 
противника уже били наши истребители. 

Из первой девятки, выхваченные метким огнем, упали сразу два "юнкерса". Однако 
фашисты продолжали удерживать боевой порядок. Сомкнув строй, они приготовились 
к отражению удара истребителей. Такую группу нужно атаковать по возможности 
массированно, добиваясь ее расчленения. 

Моя эскадрилья взлетела вслед за дежурным звеном и, развернувшись прямо над 
аэродромом, оказалась в районе воздушного боя. С ходу занимаю боевое положение 
и иду в атаку, прикрываясь правым звеном бомбардировщиков, чтобы остальные 
самолеты противника не могли применить бортового оружия. Немцы поняли наш 
замысел лишь тогда, когда оказались накрытыми пулеметными очередями, и стали 
перестраиваться. Сбив бомбардировщика, мы начали занимать исходное положение