началась церемония вручения орденов. Первым подошел Морозов, потом Саша 
Загородний, они награждены орденом Ленина. За ними - летчики, которым вручали 
ордена Боевого Красного Знамени. При каждом вручении баян исполнял туш, а 
присутствующие горячо аплодировали. С восторгом и гордостью смотрели мы на 
орденоносцев. 

После вручения орденов - ужин, а потом танцы, пляски. В 23 часа, когда 
кружившиеся пары только что закончили вальс, вдруг раздался громкий голос: 

- Красноармейцы батальона, выходи строиться! 

Команда касалась девушек-красноармеек, ее отдал лейтенант, командир роты из 
батальона авиационного обслуживания. 

- Как ты осмелился здесь кричать? - набросилось на него сразу несколько человек.
 - Ты что, здесь хозяин? 

Перед лейтенантом в угрожающей позе появился Коля Орловский, богатырского 
телосложения красавец летчик. 

Командир роты, конечно, не предвидел такого оборота и стоял, не зная, что ему 
делать. Неудобно было перед своими подчиненными, и в то же время он понимал 
бессмысленность сопротивления такому единодушному напору летчиков. На помощь 
пришел комиссар штурмового полка. 

- Вы, - обратился он к лейтенанту, - наверное, не в курсе дела: командир вашего 
батальона разрешил девушкам сегодня, по случаю нашего торжества, танцевать до 
конца вечера. 

Все обошлось хорошо. Танцы продолжались с прежним задором. 

Расходились поздно, когда на востоке уже занималась заря. Досыпали на аэродроме 
прямо у самолетов и в землянках. 

158-Й ВЫЛЕТ 

Несмотря на прекрасную погоду, заданий не было до полудня. В 13.00 застучал 
телеграф, солдат-телеграфист переписал с ленты телеграмму и передал ее 
оперативному дежурному. 

Через несколько минут летчики получили задачу непосредственным сопровождением 
прикрыть двенадцать штурмовиков до цели и обратно. Штурмовики наносили удар по 
железнодорожной станции Алексеевка, где скопились эшелоны с живой силой, 
боеприпасами и топливом. 

Маршрут знакомый, но трудный: предстоит преодолеть линию фронта, пролететь 
восемьдесят километров в глубь территории, занятой противником, и обратно. 

В группе прикрытия четыре истребителя - две пары: я с Соколовым и Лавинский с 
Кузьминым. 

Штурмовики летят в полном строю. Моя пара прикрывает их от нападения противника 
со стороны солнца, Лавинского - с противоположной. Идем над территорией 
противника. На небе ни облачка, солнечные лучи ослепляют. Миновали зенитную 
оборону. Вдали справа чуть заметными на встречных курсах пронеслись четыре 
самолета - это, безусловно, немцы. Они либо не видели нас, либо сделали вид, 
что не видели, и, не меняя курса, скрылись в восточном направлении. Посматриваю 
вокруг, в воздухе по-прежнему спокойно. 

Начинаю обдумывать план атаки железнодорожных эшелонов. Мысли переключились на 
штурмовку. Это мой 158-й вылет. Если не будет истребителей противника, тогда 
шестидесятая штурмовка. 

Перед нами Алексеевка. Штурмовики стали на боевой курс. Вдруг вблизи наших 
самолетов со стороны солнца потянулись огненные трассы: вражеские истребители. 
Машина Васи Соколова, осыпаемая пулеметными очередями, резким снижением вошла в 
глубокую спираль. Мгновенно отвернув в сторону, я приготовился к отражению 
последующей атаки врага. 

Нужно разобраться в обстановке, установить количество истребителей, занять 
такое положение, чтобы отрезать им подступы к штурмовикам. Осматриваюсь. Над 
станцией - "ильюшины", рядом с ними два наших истребителя. Ближе ко мне четыре 
фашистских "Макки С-200". Фашисты идут с небольшим пикированием. Увеличив 
интервал между парами, гитлеровцы стараются взять меня в клещи. 

Разворачиваю самолет на встречно-пересекающий курс и, увеличивая ракурс, 
затрудняю противнику прицеливание. 

Нетрудно определить, что на "макках" летчики не из сильных: стреляют они плохо. 
Опытный истребитель никогда не откроет огня раньше времени. Немцы же бьют с