- Автоматы бы еще вот, тогда да! Натворили бы дел и без самолетов. Как ни 
говори, двенадцать человек - это целый отряд, - сказал Простов и немного погодя 
добавил: - Но где их взять, пока автоматы выдают только пехоте. 

Летчики шли к своим машинам: штурмовики к тяжелым "илам", а мы - к истребителям.
 Туман, слабые признаки которого появились еще когда мы шли на аэродром, стал 
сгущаться. "Хотя бы не закрыло совсем, - подумал я. - Могут отставить вылет, а 
второй раз такого задания не скоро дождешься". Это же опасение высказал и 
Простов. 

И опасались мы не зря. Туман становился все плотнее, стоящие рядом самолеты 
теряли свои очертания. 

Ожидание становилось тревожным. И вот посыльный передал приказание вышестоящего 
штаба: "С вылетом обождать. Если туман не разойдется до девяти утра, задание 
отставить. Летному составу находиться в готовности номер два". 

Потянулись еще более длинные и томительные минуты. А туман густел все больше и 
больше. Девять часов, но погода не меняется. В девять тридцать вылет был 
отменен. 

- Спросит вторая эскадрилья: "За чем летали?" А мы что скажем? Просто совестно. 
- Это Кузьмин говорил Простову. 

- Хуже всего, когда замахнешься, а не ударишь, - поддержал его товарищ. 

Полет, так волновавший каждого из нас, не состоялся. Но нам не пришлось 
возвращаться на свой аэродром. Было приказано работать с передового аэродрома. 
Сюда перелетела и вторая наша эскадрилья. 

С этого дня основные усилия полка были направлены на поддержку наземных войск, 
расположенных на плацдармах. В те дни некоторые населенные пункты, особенно 
село Сторожевое, переходили из рук в руки по три, по четыре раза в сутки. 
Сторожевое и Урыво-Покровское были разбиты до основания, лишь груды кирпича да 
местами белевшие квадраты фундаментов домов напоминали, что здесь жили люди. 
Огороды были изрыты воронками авиационных бомб и артиллерийских снарядов. По 
селу, когда в нем находился противник, били мы. Его бомбила фашистская авиация, 
когда село занимали наши наземные войска. 

И вот сегодня, за пять минут до того как мы подлетали к Сторожевому, чтобы 
обрушить на гитлеровцев бомбовый удар, по селу только что отбомбился противник. 
К нашему приходу еще не успела рассеяться пыль от разрывов. 

В чем же дело? Может быть, наши снова успели занять Сторожевое? Но пехота 
ракетами обозначила передний край немцев. Оказалось, что вражеские летчики 
перепутали цели и отбомбились по своим. Наши "илы " штурмовым огнем и бомбами 
окончательно дожали гитлеровцев. Не выдержав, они отошли. 

Позднее мне не раз приходилось видеть, когда противник, не разобравшись в целях,
 бомбил своих, Все случается на войне... 

- Ну, а как же фашистские асы, так и остались нетронутыми? - спросит читатель. 

Нет, мы их все же накрыли. И вот как это произошло. 

...Эскадрильи штурмовиков и истребителей с работающими двигателями стояли на 
старте. Ожидали только сигнала "Взлет", но он, вопреки установившимся правилам, 
почему-то задерживался. 

Вдруг к ведущему штурмовиков подкатила штабная "эмка ". Из нее вышел начальник 
штаба и стал обходить самолеты. Взобравшись на плоскость моего истребителя, он 
отменил задание обработки переднего края противника и поставил новое. 

- Вам, - сказал он, - предстоит лететь на аэродром Россошь. Там произвела 
посадку та самая группа "юнкерсов", которую нам не удалось накрыть в Старом 
Осколе. Через двадцать минут летный состав противника будет в столовой: у них 
начинается обед. Вот в это время и надо напасть на врага. 

Мы шли самым прямым путем. Для скрытности линию фронта проскочили на бреющем 
полете. 

Вот и аэродром противника. В его северо-восточном углу от коллектора 
заправлялись только что прилетевшие "юнкерсы". Их было двенадцать. Новые машины 
поблескивали на солнце. 

Мы сделали горку, построились в боевой порядок и приготовились к нанесению 
удара. Два звена штурмовиков обрушились на бомбардировщиков, третье засыпало 
бомбами домик на окраине аэродрома, столовую.