пятнадцати километров. Однако утром их схватила полиция. 

Фашисты сажают Аскирко в лагерь с более сильной охраной. Но не проходит и 
месяца, как он, подыскав товарищей, снова готовит побег. 

Они убежали впятером в грозовую июльскую ночь. Лагерь почти непрерывно 
освещался прожекторами, но беглецы проползли под проволокой незамеченными. С 
большими трудностями преодолели они насыпь, где каждое движение вызывало шум 
катящейся вниз щебенки. Шли всю ночь, а с рассветом залегли на кукурузном поле. 


Их выдал кулак. Поле окружили со всех сторон гестаповцы. Послышались голоса: 

- Рус, сдавайся... 

Беглецы разделились на две группы. Аскирко был вместе с другим пленным, тоже 
летчиком. Фашисты обнаружили их. 

- Где остальные? - спросил переводчик. 

Аскирко отрицательно покачал головой: 

- Нас было только двое. 

Гестаповец, ругаясь, вскинул автомат и выстрелил. 

Короткая очередь наповал сразила товарища Аскирко, а ему прошла сквозь левую 
руку, размозжив локоть. 

Из-за потери крови Аскирко лишился сознания. Очнулся в румынском госпитале, без 
руки. 

- Если бы не румынский крестьянин, что вез меня на арбе, наверняка бы умер. Он 
мне руку ремнем перевязал, - пояснил Лскирко. 

Этот невзрачный на вид человек был бесконечно отважным и беззаветно влюбленным 
в жизнь. Лишь только начал поправляться как стал снова готовиться к побегу. 
Пользуясь слабой охраной госпиталя в городе Галаце, он ушел. 

Это был пятый побег. 

Аскирко шел по ночам безлюдными местами, а с наступлением дня прятался так, что 
его никто не мог обнаружить. 

Так продолжалось пять суток. Утром шестого дня, высматривая из своей засады 
дорогу он заметил танки Т-34, а спустя полчаса - и наши автомашины. Он у своих..
. 

Невыносимо тяжело было видеть этого человека кипучей энергии без руки. Не легко 
было и ему. Он никак не мог смириться с мыслью, что никогда уже не сможет 
летать... 

Аскирко остался в полку на должности адъютанта эскадрильи. 

...В середине января 1945 года войска 1-го Украинского фронта начали 
наступление с сандомирского плацдарма. 

Туманы и низкая облачность сковывали действие авиации. Вся тяжесть прорыва 
обороны легла на артиллерию, пехоту и танки. Наземным войскам пришлось вести 
бои без авиационной поддержки несколько дней. 

Но как только погода улучшилась, мы перелетели на аэродром Енджеюв н, тут же 
заправив самолеты, приступили к боевой работе. 

Веду восьмерку. Внизу по шоссейной дороге движутся автомашины. Их много. Это 
мотопехота противника. Фашисты отступают в беспорядке, бросая пушки, тягачи, 
военное имущество. Сделать бы сейчас по этой колонне два три захода, да некогда.
 

Впереди виден Дзелошин. На улицах вспыхивают пожары. Возможно, что в городе 
идет бой. Наши танки, действовавшие в обход его, могли оказаться и в городе. 

Интересно, в каком положении очутится тогда эта отступающая колонна? Впрочем, 
что колонна? Фронта, в строгом понимании этого слова, не существует. Наши 
войска смяли, обратили его в бегство. 

Проходит еще несколько минут. Сверяю карту с местностью. Да, сомнений нет... 

- Под нами Германия! - кричу по радио.