бронетанковые силы русских прорвали фронт на участке румынской 3-й армии между 
Серафимовичами и Клетской, к северо-западу от Сталинграда. К югу от осажденного 
города другая мощная группировка советских войск завязала решительный бой 
против немецкой 4-й танковой армии и румынской 4-й армии, угрожая прорвать 
фронт.

Достаточно было взглянуть на карту, и становилось ясно, что противник наступал 
крупными силами с севера и юга с очевидной целью отрезать Сталинград и вынудить 
немецкую 6-ю армию поспешно отступить на запад, дабы не оказаться в окружении.

Позднее Цейтцлер утверждал, что только он понял, какая назревает катастрофа, и 
стал уговаривать Гитлера, разрешить 6-й армии уйти из [152] Сталинграда к 
излучине Дона, где можно было занять прочную оборону. Но даже предложение 
вызвало у Гитлера приступ раздражения. — Я не оставлю Волгу! Я не отойду от 
Волги! — кричал фюрер. Это решение, принятое в приступе ярости, и привело к 
катастрофе.

Гитлер и сопровождавшие его офицеры штаба вернулись в ставку 22 ноября.

Шел уже четвертый день наступления, и известия поступали катастрофические. Два 
мощных клина советских войск, наступавших с севера и юга, встретились у Калача, 
расположенного у излучины Дона, в 40 милях западнее Сталинграда.

Вечером по радио поступило донесение от генерала Паулюса, командующего 6-й 
армией, который подтвердил, что его войска находятся в окружении. В ответ 
Гитлер приказал Паулюсу перенести свой штаб в город и организовать круговую 
оборону. Он обещал снабжать 6-ю армию по воздуху, пока ее не деблокируют.

25 ноября Гитлер отозвал с Ленинградского фронта фельдмаршала фон Манштейна, 
одного из наиболее одаренных командующих, и поставил его во главе вновь 
сформированной группы армий «Дон». Наступая с юго-запада, Манштейн должен был 
деблокировать 6-ю армию у Сталинграда.

12 декабря Манштейн начал наступление, которое было названо операцией «Зимняя 
гроза». Вначале оно протекало довольно успешно…

4— я танковая армия под командованием генерала Гота, продвигаясь на 
северо-восток по обе стороны железной дороги от Котельникова, преодолела почти 
75 миль.

К 19 декабря главные части наступавших войск находились примерно в 40 милях от 
города.

21 декабря они приблизились к Сталинграду, так что осажденные войска 6-й армии 
по ночам могли видеть через заснеженные степи сигнальные вспышки приближавшихся 
спасителей.

Однако уже 23 декабря Манштейн позвонил Готу и приказал прекратить наступление 
на Сталинград и направить одну из трех танковых дивизий на северный фланг 
Донского фронта, а оставшимся войскам обороняться там, где они находятся.

Попытка деблокировать окруженную в Сталинграде 6-ю армию потерпела неудачу.

Утром 17 декабря Красная Армия прорвала фронт на участке итальянской 8-й армии 
выше по течению Дона, у Богучара, и к вечеру углубилась в прорыв на 27 миль.

За три дня прорыв по фронту расширился до 90 миль, итальянцы в панике бежали, а 
румынская 3-я армия, которая была основательно потрепана еще 19 ноября, в 
первый день советского наступления, просто разваливалась. [153]

Манштейну пришлось забрать часть танковых сил у Гота, чтобы хоть как-то 
заткнуть образовавшуюся брешь.

Началась цепная реакция.

Отступили не только армии на Дону, но и войска Гота, подошедшие к Сталинграду.

Это, в свою очередь, поставило в трудное положение немецкую армию на Кавказе, 
над которой нависла угроза оказаться отрезанной, если русские выйдут к Ростову 
у Азовского моря.

Через день или два после Рождества Цейтцлер доложил Гитлеру: «Если вы не 
отдадите приказ на отход с Кавказа теперь, то очень скоро мы будем иметь второй 
Сталинград».

С большой неохотой 29 декабря Гитлер отдал необходимые распоряжения. Группа 
армий «А» под командованием Клейста, состоявшая из 1-й танковой и 17-й армий, 
так и не сумела овладеть богатыми нефтеносными полями в районе Грозного…

В Дабендорфе за поражение немцев особенно сильно переживал Мелетий Зыков.