Ударной армией. Ходят различные слухи: кто говорит, что он вышел кто говорит, 
что нет. Начсанарма Боборыкина видели, как он полз, комиссара санотдела тащили 
на носилках; говорят, что он замечательный человек, болел нефрозонефритом, 
по-видимому, погибнет или уже погиб.

Пошли назад, встретили девушку, всю в грязи.

— Откуда?

— Из 25-й стрелковой бригады.

Эта хирургическая сестра — Ира Петраченко из Смоленска — уже третий раз выходит 
из окружения. Мы довели ее до места сбора. Здесь всех моют, кормят, дают чистое 
белье.

Возвращаюсь в Костылево, попали под сильный минометный огонь. Осколком перебило 
бензопровод в нашей машине…

В Селищенские казармы попало две бомбы, в перевязочной убито пятнадцать человек,
 двенадцать — тяжело ранено, контужен врач.

Ночью узнал, это у Семеки приступ острого аппендицита. С Машиловым — 
начальником ГОПЭП 59-й армии поехали к нему. Волхов переехали по понтонному 
мосту, который днем был разбит, а сейчас уже исправлен. В пять часов утра 
приехали в эвакоприемник 52-й армии.

Приступ у Семеки уже прошел, и он празднует день своего рождения. Среди 
участников — армейский хирург Гуревич. Мы тоже приняли участие в пиршестве. 
Было очень уютно, но у всех на сердце тяжелым камнем лежит мысль о судьбе 2-й 
армии.

26 июня. С Бурмановым поехал в Мясной Бор. Вчера немцы закрыли все проходы, и 
за ночь никто не вышел. Командующего и членов Военного совета 2-й Ударной армии 
до сих пор нет…

Ночью опять будет атака. Достал свой автомат и в 11 часов вечера поехал к 
горловине Мясного Бора, где опять назначен выход частей 2-й армии. [109]

Ночь. В небо взлетают ракеты: белые, зеленые, красные — очень красиво. Дорога 
идет по берегу Волхова, и луна освещает гладь реки. Над ней темнеют контуры 
развалин. По нашему приказанию прибыло 50 машин, чтобы сразу же увозить 
ослабленных голодом людей в питательные пункты.

Подходим к землянке. В ней спит врач Веселев, с которым я встречался в 
Финляндии… Смелый и милый человек. Здесь он возглавляет организацию по приему 
раненых 2-й армии. Мы зашли к нему в землянку и решили остаток ночи провести 
здесь. Беспокоит нас тишина.

На столе появилась водка с витамином «С». Ее почему-то нежно именуют ликером. 
Мы с Песисом на этот раз пить не стали, а просто легли спать. Некоторое время я 
прислушивался к разговорам, потом тихо запели «Ермака» и я уснул.

27 июня. Проснулись от сильной канонады. Артиллерия, минометы и «катюши» 
стреляли через нас. Выяснилось, что немцы закрыли все щели в кольце, и сегодня 
из окружения не вышел ни один человек…

28 июня. За ночь из 2-й Ударной армии вышло всего шесть человек; из них трое 
легкораненых. Едем на командный пункт к Коровникову. Добрались благополучно. У 
них шло заседание Военного совета, вскоре оно кончилось, вышел Мерецков и 
поздоровался с нами. По виду его можно было судить, что он сильно расстроен».

Увы… Почти никому из руководства 2-й Ударной армии не удалось выйти из 
окружения.

Начальник Особого отдела армии А. Г. Шишков был ранен еще в ночь на 25 июня и 
застрелился.

Комиссар Зуев погибнет через несколько дней, напоровшись на немецкий патруль 
возле железной дороги.

Начальник штаба Виноградов, которому только-только присвоили звание 
генерал-майора, тоже погиб.

Но сам Власов уцелел…

Одним из последних видел Власова начальник политотдела 46-й стрелковой дивизии 
майор Александр Иванович Зубов (тот самый Зубов, который несколько дней назад 
задержал красноармейца-людоеда).

«В 9 часов вечера полковому комиссару Шабловскому оторвало руку. Я его затащил