только стало ясно, что прорыв не удался.

«23 июня 1942 года. 01 час 02 минуты. Войска армии после прорыва силами 46-й 
стрелковой дивизии вышли на рубеж Безымянного ручья 900 метров восточнее 
отметки 37,1 и только в этом районе встретились с [105] частями 59-й армии. Все 
донесения о подходе частей 59-й армии к реке Полнеть с востока предательское 
вранье».

Утром 23 июня окончательно сломленная во время ночного штурма 2-я Ударная армия 
еще держала оборону по линии Глухая Кересть — Новая Кересть — Ольховка, но 
вечером немцы прорвались в район посадочной площадки в Новой Керести, а к 16.00 
просочились к КП армии. И хотя к восьми часам вечера немецких автоматчиков от 
КП удалось отбить, было понятно, что армия доживает последние часы.

«23 июня 1942 г. 22.15. Противник овладел Новая Кересть и восточнее. Проход 
восточнее реки Полнеть вновь закрыт противником… Активных действий с востока не 
слышно. Артиллерия огонь не ведет. Еще раз прошу принять решительные меры по 
расчистке прорыва и выходу 52-й и 59-й армий на реку Полнеть с востока. Наши 
части на западном берегу Полисти. Власов. Зуев. Виноградов».

«23 июня 1942 г. 23.35. Бой на КП штаба армии отметка 43,3. Помощь необходима. 
Власов».

Что происходило в 52-й и 59-й армиях, понятно.

Мерецкову не удалось организовать штурмовую группировку такой силы, которая 
способна была проломить немецкую оборону. И как всегда в таких случаях, снова 
горькая правда о неудаче так обильно разводилась лукавством, что, в общем-то, 
может, и незначительные преувеличения успехов, складываясь воедино, 
превращались в настоящий, как и было приказано, прорыв.

К этому лукавству подталкивал генералов и сам характер болотистой местности, 
где сплошной линии обороны не могло быть ни у нас, ни у немцев…

Но для задыхающейся в кольце, гибнущей 2-й Ударной армии успокоительные 
сообщения о прорыве окружения звучали насмешкой.

«24 июня 1942 г. 00.45. Прохода нет, раненых эвакуировать некуда — Вас вводят в 
заблуждение… Прошу Вашего вмешательства».

Утром 24 июня немецкие автоматчики прорвались к штабу армии, и все командование 
перешло на КП 57-й стрелковой бригады. Отсюда и ушла в штаб фронта последняя 
радиограмма…

«24 июня 1942 г. 19.45. Всеми наличными силами войск армии прорываемся с рубежа 
западного берега реки Полнеть на восток, вдоль дорог и севернее узкоколейки. 
Начало атаки в 22.30 24 июня 42 г. Прошу содействовать с востока живой силой, 
танками и артиллерией 58-й и 39-й армий и прикрыть авиацией войска с 3.00 25 
июня 42 г. Власов. Зуев. Виноградов». [106]

К 22.00. колонна, в которой выходил на этот раз и Власов, переместилась в район 
КП 46-й стрелковой дивизии, откуда в 24.00 двинулись к пункту отхода. В голове 
колонны шло два взвода роты Особого отдела армии, вооруженных двенадцатью 
ручными пулеметами, и взвод сотрудников Особого отдела НКВД с автоматами. 
Дальше двигались начальник Особого отдела А.Г. Шашков, Военный совет армии, 
отделы штаба армии. Замыкал шествие взвод роты Особого отдела.

Согласно сводке Генерального штаба, составленной на основе доклада К.А. 
Мерецкова, «25 июня к 3 часам 15 минутам согласованным ударом 2-й и 59-й армий 
оборона противника в коридоре была сломлена, и с 1 часа 00 минут начался выход 
частей 2-й армии».

Человеку, не искушенному в стилистике штабных документов, может показаться 
странным, что выход окруженной армии начался за два с лишним часа до того, как 
удалось сломить оборону противника. Однако никакого противоречия тут нет. Ведь 
эту безумную атаку шатающихся от голода бойцов и называл Кирилл Афанасьевич 
«выходом из окружения».

Столь же чудесно было переосмыслено и появление нескольких бойцов 2-й армии, 
прорвавшихся сквозь немецкие порядки. Его облекли в более приятную для 
генеральского уха формулировку почти победной реляции: «Оборона противника 
сломлена».

Но кое— кому из бойцов и офицеров действительно удалось прорваться на этот раз. 
Они и рассказали, как происходило дело.

«Все становилось безразличным, часто впадали в полудрему, забытье. Поэтому 
совершенно неясно, откуда взялись силы, когда… мы начали выходить. Выходить — 
не то слово. Ползли, проваливаясь в болото, вылезли на сухую поляну, увидели 
своих танкистов — наши танки, развернув башни, били по фашистам. Но немцы