П.Подсудимый Благовещенский, признаете ли вы себя виновным в предъявленных вам 
обвинениях?

Благовещенский. Я признаю себя виновным частично. В обвинительном заключении 
указано, что после капитуляции гитлеровской Германии [301] Благовещенский бежал 
в зону американских войск и предпринял попытки вступить в переговоры по 
предоставлению убежища членам КОНРа. Это не соответствует действительности. В 
зону американских войск я не переходил, а, наоборот, сам лично добровольно 
явился и сдался органам Советской власти.

В антисоветскую организацию, возглавляемую Власовым, я вступил, хотя и не имел 
на это прямых указаний от советских органов, с целью подрыва этой организации 
изнутри, с целью разлагательской работы. Свою деятельность на оккупированной 
немцами территории полностью признаю.

Комментируя это заявление Ивана Алексеевича Благовещенского, Виктор Филатов 
выделил слова о разлагательской работе.

«Разговор идет, — поясняет он, — как говорится, без свидетелей, за закрытыми 
дверями, что-то вроде прогона перед спектаклем на публике, — и вдруг такое 
заявление подсудимого. Во-первых, что имеет в виду Благовещенский, когда 
говорит „советские органы“? Абзацем выше он показывает: „я… сам лично 
добровольно сдался органам советской власти“, то есть военной контрразведке, 
военной разведке — кому-то из наших, спецслужб. Во-вторых, откуда такой пассаж: 
„я вступил, хотя и не имел на это прямых указаний от советских органов“? На что 
намекает Благовещенский? Какой здесь подтекст и опасность для дальнейшего 
ведения процесса Ульрихом? Остальные, они что, „имели на это прямые указания 
советских органов“? К примеру, сам Власов? К тому же „в соответствии с этим 
возникает и вопрос о вызове в суд по моему (Благовещенского. — В.Ф.) делу 
свидетелей“. А это что еще за свидетели? Кто они? Что должны 
засвидетельствовать? То, что Благовещенский без разрешения „советских органов“ 
вступил в организацию Власова или что Власов создал организацию с разрешения 
„советских органов“ и, следовательно, Благовещенский работал, как и все, на 
советскую власть и ни в чем не виновен? А может быть, все проще: Благовещенский 
чувствует — завтра в открытом заседании будет полный спектакль, потому как он 
знает или по крайней мере догадывается: Власов и, может быть, остальные, кроме 
него, Благовещенского, — „с разрешения советских органов“, а только он один без 
„разрешения советских органов“ — настоящий предатель, и завтрашний приговор 
будет приведен в исполнение только в отношении него, Благовещенского? Статьи 
УКРСФСР, по которым предъявлены обвинения 12 подсудимым во главе с Власовым, 
почти все на „через повешение“. Как далек от истины Благовещенский, 
заговоривший так некстати о „разрешении советских органов“ на предательство?»

Тут надобно дух перевести… В разгоряченном сознании генерала-писателя любые 
слова и заявления разрастаются в такие дебри, что уже и не отыскать пути в них. 
[302]

Между тем заявление Благовещенского можно объяснить и проще и понятнее. Пытаясь 
доказать, что вступил во власовскую организацию якобы с целью разрушения этой 
организации, он пытается уйти от подвешенной над ним, как и над его 
подельниками, статьи «через повешение».

Благовещенский намекает на то, что он не изменник, а герой, хотя и геройствовал 
«без разрешения» ГРУ и НКВД.

И свидетели у него есть…

Где они сейчас? В Америке… В Австралии…

Прием, в принципе, банальный, но позволяющий затянуть следствие.

Рассчитывал ли Иван Алексеевич, что ему удастся осуществить этот прием на 
практике?

Едва ли…

Только ведь больше все равно не на что было рассчитывать.

В отличив от генерала Филатова генерал Ульрих это понимал и на уловку 
Благовещенского не поддался. Кивнув, он продолжил опрос обвиняемых.

П.Подсудимый Мальцев, признаете ли вы себя виновным в предъявленных вам 
обвинениях?

Мальцев. Да.

П.Подсудимый Буняченко, признаете ли вы себя виновным?

Буняченко. Да, признаю.