— Да как же можно без веры, отец Александр?…

Этот разговор с генералом Власовым остался в памяти протоиерея Александра 
Киселева на всю жизнь, и он вспоминал его, когда жил в начале девяностых годов 
в Москве, в Донском монастыре…

— Я думаю,-сказал тогда протоиерей Александр, — пройдет еще немного времени, и 
в Москве будет поставлен памятник Андрею Андреевичу. Я так считаю.

Ион посмотрел на нас остро, испытующе…

Мы не считали так и промолчали.

Старенький протоиерей обиженно сморгнул и опустил глаза.




Глава первая


«Трудно найти слова, чтобы рассказать о том подъеме, о том взрыве энтузиазма, 
которыми встретили русские люди создание Комитета и опубликование Манифеста. 
Рабочие и военнопленные, солдаты вспомогательных [242] частей и беженцы — все 
это бросилось на призыв к борьбе против большевизма, — пишет в „Материалах к 
Истории Освободительного Движения Народов России“ М. Китаев. — Самотеком по 
всем углам небольшой уже тогда Новой Европы создавались группы и общества 
содействия, собирались средства, пожертвования, крестьяне приносили свои 
незамысловатые драгоценности, серебряные нательные кресты и обручальные кольца, 
рабочие — свои скромные сбережения, собранные за годы тяжелого труда{52}. Во 
все инстанции Комитета приходило ежедневно до трех тысяч писем и телеграмм с 
изъявлением готовности принять посильное участие в борьбе. Комитет считал, что 
в той или иной степени за участие в Движении высказалось в первые же дни больше 
10 миллионов человек. Наплыв в начавшиеся формироваться первые воинские части 
Русской Освободительной Армии превзошел все ожидания. Резервуар сил был почти 
неисчерпаемым. Только за один день 20 ноября (Манифест был передан по радио 
19-го) из ближайших к Берлину лагерей было подано 62 тысячи индивидуальных и 
коллективных прошений о приеме в армию. Это составляло минимум пять дивизий 
состава мирного времени. К концу ноября число желающих поступить в части 
Освободительного Движения поднялось до трехсот тысяч, а к концу декабря число 
добровольцев поднялось до миллиона»…

Разумеется, надо помнить, что автор этих слов — человек восторженный, и к его 
подсчетам надобно относиться осторожно, не забывая, что эти миллионы 
добровольцев — только мечта об освобождении Родины.

Выступая 18 ноября 1944 года в Европейском доме в Берлине, священник Александр 
Киселев говорил в уже процитированной нами речи: «Исключительно тяжел нынешний 
исторический момент — родина наша в нищете и развалинах, десятки миллионов 
сынов ее скитаются на чужбине, кругом кровь и неисчислимые мучения. У нас нет 
сейчас возможностей прекратить это бедствие, этот страшный бой. Но есть 
возможность пресечь то, что, как дрова костер, питает общее несчастье… Много 
хороших слов и добрых намерений высказано в декларации, но нашлись в ней и 
слова золотые, небесные слова. Вот они: „Никакоймести и преследований…“ Нашей 
движущей силой должна быть любовь к измученному и обманутому [243] 
соотечественнику, любовь в противовес тем, кто идет во имя зла и ненависти. 
Помоги Бог, чтобы намерения эти осуществились. Ведь только при их осуществлении 
возможно спасение Родины. Дело наше должно быть чистым, белоснежным, а не 
грязно-серым, и только тогда оно даст то, что ждем мы от него… Чем чище, чем 
белее будут дела наши, чем больше будет проведено в жизнь из того, что 
декларируется, тем меньше будет пролито братской крови. Чем больше милосердия и 
человеколюбия с нашей стороны, тем кратковременнее бой. Чем полнее 
осуществление обещанного у нас, тем меньше сил у врага, поработителя нашего 
народа».

В словах А. Киселева, как и в подсчетах М. Китаева, благомыслия и 
мечтательности больше, чем трезвого анализа ситуации. Ведь «Христова правда», 
«золотые небесные слова», «белоснежное дело» — совершенно не годятся для 
характеристики членов Власовского движения.

Это лишь образ освобождения Святой Руси из-под черной власти большевистского 
атеизма, образ, который молодой священник взрастил в своем сердце русского 
патриота.

И, конечно же, об этом нужно помнить, если пытаешься понять, куда и зачем шли 
власовцы в самом конце войны, когда при издыхании Третьего рейха получили они 
право работать для освобождения России…

А.А. Власов возглавил движение, которое, если б на то была Господня воля, могло 
уравнять его имя с именами великих русских патриотов… И не так уж и важно —