окружение и разгром крупной группировки противника. 

В этой сложной и динамичной обстановке в организации управления было немало 
трудностей. Однако штаб фронта, штабы армий, корпусов и дивизий работали четко. 
При управлении широко использовались все технические средства связи. Но личное 
общение командиров с подчиненными, как показывает практика, наиболее 
действенное средство руководства и управления в столь сложных условиях. К нему 
прибегали и командующий фронтом, и командующие армиями, и командиры корпусов и 
дивизий. 

Правда, в условиях бездорожья не удавалось широко пользоваться машинами, 
поэтому приходилось передвигаться на самолетах По-2 или на танках. И хотя это 
было сопряжено с большими трудностями, во время Корсунь-Шевченковской операции 
мне удалось побывать в 5-й гвардейской танковой армии, встретиться с 
командармами 4-й, 53-й и 52-й армий, с командиром корпуса Селивановым, с 
некоторыми другими командирами корпусов и дивизий. 

Надежному управлению в сильной степени способствовало приближение командных 
пунктов командующих армиями, командиров корпусов и дивизий к боевым порядкам 
войск. В этом отношении характерен случай с командиром воздушнодесантной 
дивизии генералом Афониным. Его наблюдательный пункт находился в 1,5 км от 
противника в месте его вероятного прорыва, на направлении Комаровки. Это 
позволило Афонину не только своевременно обнаружить выдвижение немцев с 
исходного рубежа, но и вовремя принять необходимые меры для ликвидации попыток 
прорыва из окружения. 

Штаб нашего фронта во главе с генералом М. В. Захаровым был расположен в 
деревне Болтышка. Штаб внимательно следил за изменением обстановки на фронте и 
у соседей, координировал действия с 1-м Украинским фронтом, организовывал связь 
с войсками, авиацией и со Ставкой, со штабом тыла фронта, собирал и обрабатывал 
всю информацию и своевременно докладывал мне. 

Нужно отдать должное М. В. Захарову, что он с присущей ему большой энергией и 
настойчивостью обеспечивал выполнение приказов. Мы работали дружно, с полным 
взаимным доверием. 

С членом Военного совета фронта генерал-майором И. С. Грушецким я был на 
передовом командном пункте в деревне Толстая, в районе прорыва. Со мной были 
начальник оперативного управления генерал-майор В. И. Костылев с группой 
офицеров оперативного и разведывательного управлений, представителя начальников 
родов войск. Кроме того, при мне находились командующий артиллерией генерал Н. 
С. Фомин, начальник инженерных войск генерал А. Д. Цирлин, начальник 
бронетанковых войск генерал А. В. Куркин, представитель штаба 5-й воздушной 
армии с радиосредствами связи, представитель политуправления фронта. Отсюда, с 
передового командного пункта, осуществлялось управление разгромом окруженной 
группировки противника, причем напрямую имелась связь с 4-й гвардейской, 52-й, 
27-й, 53-й и 5-й гвардейской танковой армиями, 5-м кавалерийским корпусом, с 
остальными армиями и Ставкой - через штаб фронта. 

Такая система связи своевременно и оперативно обеспечивала командующего 
войсками фронта информацией, давала возможность лично говорить с командармами 
по телефону и принимать решения. 

Мой передовой командный пункт был совмещен с командным пунктом 4-й гвардейской 
армии Смирнова. 

Командующий 4-й гвардейской армией генерал-лейтенант И. К. Смирнов был моим 
помощником по формированию, но в связи с тем, что командарм 4-й армии накануне 
Корсунь-Шевченковской операции был освобожден по болезни, И. К. Смирнов по 
моему приказу вступил в командование армией. 

Генерала Смирнова я знал очень хорошо, мы вместе учились в Академии имени 
Фрунзе. Боевой командир бригады 30-й Иркутской стрелковой дивизии, активный 
участник гражданской войны, в 30-е годы Смирнов командовал дивизией в 
Северо-Кавказском военном округе. После Академии был вновь командиром дивизии и 
командиром корпуса, а позднее - командующим войсками Харьковского военного 
округа. Около года он был членом Военного совета Киевского особого военного 
округа. Это был преданный коммунист и хороший командир, представитель славной 
плеяды командиров гражданской войны. Он обладал большим боевым опытом и тактом. 
Илья Корнилович был простой и душевный человек и пользовался большим уважением 
у своих сослуживцев, товарищей и подчиненных. Ему пришлось испытать в 
Корсунь-Шевченковской операции немало трудностей. Но старый солдат все выдержал,
 и я перед светлой памятью своего боевого друга склоняю голову... 

К исходу 13 февраля 49-й стрелковый корпус был передан со всей занимаемой 
полосой обороны из 5-й гвардейской танковой армии в состав 53-й армии, 
оборонявшейся на внешнем фронте окружения. 

5-я гвардейская танковая армия, перегруппировавшись к северу, в течение 13 и 14 
февраля частью сил во взаимодействии с 5-м гвардейским кавалерийским корпусом