войсками, действующими на территории Словакии". 

Я рассчитывал, что кавалерийские части, имея этот хотя и неширокий, но все же 
по существу свободный прорыв, при смелом продвижении по лощине могут вырваться 
на оперативный простор и выполнить очень ответственную задачу соединиться со 
словацкими повстанцами. 

Мне казалось, что такая задача вдохновит наших кавалеристов. Но, к сожалению, 
корпус двигался очень медленно. Узость участка прорыва, наличие кое-где 
отдельных огневых точек противника привели к тому, что кавалерийские соединения 
не смогли провести за собой артиллерию, танки и самоходные установки. 
Значительная часть техники кавалерийского корпуса была оставлена на шоссе в 
районе Змигруд Новы, Дукля. В боевых порядках вместе с конницей двигалось лишь 
несколько 45-мм пушек и 82-мм минометов. 

На повозках был некоторый запас боеприпасов, но он был далеко не достаточен для 
того, чтобы вести длительную борьбу в тылу врага. 

Мне представлялось, что такой внезапный, смелый, дерзкий прорыв в 
образовавшуюся брешь мог бы сыграть большую роль в этой операции. И, анализируя 
начальный этап действий корпуса, сопоставляя соответствующие донесения и 
документы, видишь, что эти предположения были вполне реальными. Уже в ночь на 
12 сентября передовые части 1-го гвардейского кавалерийского корпуса - 6-й и 
5-й гвардейские кавалерийские полки - внезапной атакой овладели деревнями Конты 
и Цеханя, находившимися в 18-20 км от линии фронта. 

13 сентября в 10 час. части 1-й гвардейской кавалерийской дивизии полковника П. 
С. Батурина пересекли польско-чехословацкую границу в районе Нижней Полянки (10 
км северо-восточнее Зборова) и вступили на территорию Словакии. Части 7-й 
гвардейской кавалерийской дивизии полковника И. С. Борщева пересекли 
польско-чехословацкую границу в районе Баране (9 км юго-западнее Тылявы). 

Но позже положение корпуса осложнилось. 

Поскольку его части прорвались в тыл без своих танков и без достаточного 
количества артиллерии, то под натиском танков и пехоты противника они были 
вынуждены приостановить свое наступление, а затем перейти к обороне. Более того,
 1-й и 8-й танковым дивизиям противника удалось закрыть прорыв, в который вошли 
части корпуса, и он был отрезан от главных сил 38-й армии в районе юго-западнее 
Тылявы. Но даже не в этом главная причина неудач кавалеристов. К сожалению, 
корпус не маневрировал и не находил слабых мест в заслонах противника, не 
совершал смелых рейдов. С 16 сентября продовольствие и боеприпасы доставлялись 
корпусу по воздуху. 

Когда неприятельские войска в тылу начали нажимать на корпус и перехватывать 
пути его движения, оперативная радиосвязь с корпусом временами нарушалась, и 
район его боевых действий командованию фронта не был известен. Я потребовал от 
связистов и от штаба принять все меры к тому, чтобы установить связь с корпусом 
по радио, непрерывно держать его в курсе событий, связанных с наступлением 38-й 
армии, и докладывать мне подробно обстановку в районе действий корпуса. 

И вот в этот момент, когда я отдавал распоряжения начальнику оперативного 
управления и офицерам штаба, начальник тыла фронта генерал Н. П. Анисимов 
пришел ко мне с планом очередной подачи продовольствия, горючего и боеприпасов 
для 1-го гвардейского кавкорпуса. Он доложил, что только что получена 
радиограмма от генерала Баранова, в которой указаны точный пункт и дислокация 
корпуса и его штаба. Эта радиограмма внесла полную ясность в обстановку. Для 
меня стало понятно, что корпус охвачен с нескольких сторон танковыми войсками 
противника и находится в полуокружении. Я приказал корпусу энергично 
пробиваться на соединение с войсками 38-й армии и указал направление выхода. К 
24 сентября при наступлении танковых корпусов с фронта корпусу удалось выйти из 
вражеского тыла и соединиться с войсками 38-й армии. 

Таким образом, первоначальный успех 1-го гвардейского кавалерийского корпуса не 
был развит и не внес оперативного перелома в ход боевых действий 38-й армии. 

Чтобы лично проверить выход корпуса из тыла, я выехал в пункт, где корпус 
должен был соединиться с войсками 38-й армии. С высоты, где я находился, было 
видно, как кавалеристы галопом неслись по долине, заросшей кустарником, а с гор,
 поросших лесом, изредка раздавались автоматные и пулеметные очереди немцев. 
Так что какого-либо серьезного боя при соединении корпуса с войсками 38-й армии 
не было. 

Несколько позже в нашем тылу, проезжая по деревне, в которой расположились 
части корпуса, в крайних хатах я заметил большое оживление. Командный состав 
кавалерийского корпуса во главе с генералом Барановым, радуясь выходу из тыла 
врага, уже распевали лихие казачьи песни... 

Так закончились боевые действия 1-го гвардейского кавалерийского корпуса в этой 
операции. А корпус мог бы сыграть большую роль, если бы его командование