многим другим. То обстоятельство, что некоторые из них были старше по возрасту, 
но находились под его началом, не мешало ни дружбе, ни службе.

Мне припоминаются самые различные проявления заботы Михаила Николаевича о 
подчиненных. По его инициативе, например, был открыт окружной санаторий в 
Ливадии. Он, что называется, горой встал на защиту Г. Д. Гая, когда какая-то 
комиссия из аппарата НКО необоснованно предъявила последнему обвинения в 
недостаче по дивизии мелкого имущества. Михаил Николаевич добился рассмотрения 
этого вопроса у М. В. Фрунзе, в результате чего была установлена полная 
невиновность Гая (утеря имущества произошла задолго до его прибытия в дивизию).

Человек огромного обаяния и неизменного доброжелательства, Михаил Николаевич 
умел спокойно и терпеливо разобраться в любом самом запутанном деле, раскрыть 
любую несправедливость, убедить ошибающихся. При этом невозможно представить 
себе, чтобы он сорвался на крик, унизил или оскорбил кого-нибудь. В нем всегда 
чувствовались большая внутренняя культура, железная воля, собранность и 
партийная воспитанность. Для него не прошли бесследно годы совместной работы с 
В. В… Куйбышевым, Г. К. Орджоникидзе, И. С. Уншлихтом. К этим своим партийным 
наставникам он всегда питал чувство глубокого уважения. А Серго просто обожал.

В этой связи вспоминается такой случай.

Я входил в состав небольшой делегации Западного военного округа, прибывшей на 
похороны Михаила Васильевича Фрунзе. М. Н. Тухачевский тогда уже служил в 
Москве, но в почетном карауле у гроба М. В. Фрунзе он стоял вместе с нами. А 
вечером Михаил Николаевич пришел к нам в вагон. Проводница, приготовила чай. 
Стали вспоминать, как много сделал; Фрунзе за короткий срок пребывания на посту 
наркомвоенмора. Тут и реорганизация армии, и разработка уставов, и переход на 
единоначалие. А главное, преодоление троцкистских тенденций, сплочение армии 
вокруг нашей партии.

Михаила Николаевича связывала с Фрунзе долгая дружба. Они знали друг друга еще 
по совместной работе на Восточном фронте. Тухачевский в своих выступлениях 
часто ссылался на Фрунзе, как на большого знатока военного дела, образованного 
марксиста и очень гуманного человека. Себя он считал одним из многочисленных 
учеников покойного и верным его помощником.

Невольно разговор зашел о том, кто же заменит Фрунзе, кто станет 
наркомвоенмором? И Михаил Николаевич сказал тогда:

– Я не знаю, кого вы называли в беседах с членами Цека и Цекака,[37 - Члены ЦК 
и ЦКК ВКП(б) вели беседы с прибывшими на похороны М. В. Фрунзе делегациями о 
том, кого желательно было бы выдвинуть на пост наркомвоенмора.] а я, не делая 
секрета, хотел бы предложить кандидатуру Серго Орджоникидзе. Мне кажется, что 
только он, с присущим ему талантом и душевностью, с его работоспособностью и 
другими достойными качествами, мог бы стать приемлемой для всех кандидатурой на 
пост наркомвоенмора…

Вспоминая сейчас эту беседу в вагоне, я отчетливо представляю себе, какую 
роковую роль она могла сыграть в последующей судьбе Тухачевского.

Впрочем, и без того недоброжелатели Фрунзе и Орджоникидзе давно уже стали 
недоброжелателями Михаила Николаевича. Говорят, что это было заметно еще в годы 
гражданской войны. Я не могу засвидетельствовать такого, поскольку в то время 
слишком мало знал Тухачевского и еще меньше соприкасался с М. В. Фрунзе и Г. К. 
Орджоникидзе. Но начиная с 1922 года мне припоминается немало фактов, по 
которым нетрудно судить, насколько совпадали взгляды М. В. Фрунзе и М. Н. 
Тухачевского на дальнейшее развитие наших Вооруженных Сил и как раздражало это 
инакомыслящих.

Еще в марте 1922 года Тухачевский в качестве делегата с правом решающего голоса 
участвовал в работе XI съезда партии. Доклад Троцкого о состоянии армии и ее 
задачах никого там не удовлетворил. Было созвано совещание армейских делегатов 
для обсуждения принципиальных вопросов военного строительства. Руководил им М. 
В. Фрунзе. Михаил Николаевич выступал на этом совещании в поддержку ленинской 
линии, солидаризируясь с М. В. Фрунзе. А спустя некоторое время мне довелось 
лично слушать интереснейший доклад М. Н. Тухачевского на широком совещании 
командного состава Западного фронта.

Докладчик уделил много внимания предстоящей военной реформе, разработке новых 
уставов. Задачи дальнейшего военного строительства он определял, исходя из 
характера будущей войны. Уже тогда Тухачевский смотрел далеко вперед, предвидя 
неизбежность бурного развития производительных сил, быстрые темпы 
индустриализации страны. Он убедительно доказывал, что недалеко время, когда 
Красная Армия будет в изобилии получать самолеты, танки, автомобили, новейшие 
образцы стрелкового оружия и инженерного имущества. Все это окажет решающее 
влияние на ее организацию и тактику. Михаил Николаевич настаивал на 
необходимости подготовки командного состава и всей армии к подвижным, 
высокоманевренным действиям. В этой связи докладчик остановился на роли конницы 
в предстоящей войне и сделал вывод, что значение ее в дальнейшем будет