порвавшие с Деникиным, честно послужат Советской республике. Но если на 
великодушие, какое проявляет к ним рабоче-крестьянская власть и ее глава 
товарищ Ленин, они ответят коварными кознями, пусть пеняют на себя…

Эта беседа помещена в газете «Советский Дон» 14 апреля 1920 года. И сейчас, 
вспоминая давний разговор, я невольно задумываюсь: как мог этот человек, со 
школьной скамьи посвятивший себя военному делу, с молодых лет познавший 
кровопролитные бои, сам испытавший тяготы плена, оставаться таким гуманным, 
великодушным (хотя и свободным от наивных иллюзий, от маниловщины)!

Не про всякого военачальника скажешь, что отличительной его чертой является 
человеколюбие. Про Тухачевского же это можно сказать с полным основанием.

Мне не пришлось видеть, как Михаил Николаевич руководил в 1921 году ликвидацией 
Кронштадтского мятежа. Но я хорошо помню приказ, подписанный им вместе с 
главкомом С. С. Каменевым и опубликованный в «Правде» 17 марта. В документе 
этом словно бы продолжалась наша беседа с Михаилом Николаевичем на запасных 
путях станции Ростов-главная. Приказ обязывал:

«Всем добровольно переходящим на нашу сторону не причинять никакого оскорбления 
и насилий, ибо для всех, искренне раскаявшихся, рабоче-крестьянская власть 
сохранит жизнь».

А в архиве Публичной библиотеки имени М. Е. Салтыкова-Щедрина мне удалось 
разыскать листовки, написанные Тухачевским в период его борьбы с антоновщиной. 
Сколько в них огня, несгибаемой воли, житейской правды! И вместе с тем сколько 
человечности!

Одна из листовок гласит:

«В случае явки бандита с оружием в штаб Красной Армии в течение двух недель со 
дня ареста семьи, семья подлежит немедленному освобождению, имущество 
немедленно возвращается».

В другой листовке подчеркивается:

«Всему личному составу надлежит избегать нанесения какого-либо ущерба или 
оскорблений честным трудящимся гражданам».



Михаил Николаевич думал не только о сегодняшнем дне нашей страны. Его всегда 
волновало и ее будущее. В этом я, в частности, имел возможность убедиться, 
присутствуя в качестве корреспондента «Правды» на Седьмом белорусском съезде 
Советов в мае 1925 года.

9 мая мой отчет об этом съезде «Правда» напечатала под заголовком «Будем готовы 
к обороне». В отчете излагалось выступление М. Н. Тухачевского, и есть там, 
между прочим, такие строки: «В случае нападения на нас… Белоруссия явится 
стратегическим плацдармом, где развернутся… столкновения Красной Армии с 
армиями западноевропейского капитализма».

Хорошо запомнился мне еще и такой эпизод.

В 1927 году, будучи уже заведующим военным отделом «Правды», я получил от Марии 
Ильиничны Ульяновой задание организовать курсы по подготовке спецвоенкоров.

– Думаю, – сказала Мария Ильинична, – вам надо связаться с Тухачевским. 
Владимир Ильич очень высоко ценил его военные способности. Я позвоню 
Тухачевскому, а вы съездите к нему и обо всем договоритесь.

Готовясь к этой встрече, я отыскал в своем обширном архиве интервью с бывшим 
командармом-9 Иеронимом Петровичем Уборевичем, взятое вскоре после освобождения 
Кубани. Заканчивалось оно следующими словами: «Искренно сожалею, что у нас в 
действующей Красной Армии не было необходимого количества хорошо подготовленных 
военных корреспондентов, которые могли бы сохранить интересный и волнующий 
материал».

С этого я и начал свою беседу с Михаилом Николаевичем.

– Товарищ Уборевич безусловно прав, – живо откликнулся Тухачевский. – И давайте 
мы с вами начнем готовить военкоров по-настоящему. Нам нужны не дилетанты, 
которые иногда такое напишут, что только за голову хватаешься. Нам требуются 
журналисты с глубокими военными знаниями.

Я уговорил Михаила Николаевича принять шефство над нашей пока еще не 
существующей школой и разработать учебный план. Через две недели мы получили 
такой план, а к нему были приложены еще «примерное расписание занятий» и список 
военных деятелей, которых следовало бы привлечь к чтению лекций.