В Обояньском районе мы стояли во втором эшелоне, а в первом находилась 6-я 
гвардейская армия старого знакомого генерал-лейтенанта Ивана Михайловича 
Чистякова. Вместе с ним сражались мы на реке Лама. В памяти танкистов 1-й 
гвардейской бригады были еще свежи смелые, дерзкие действия морских пехотинцев, 
возглавляемых Иваном Михайловичем. Снова свели нас фронтовые дороги. 

Ну, а коли ты прибыл на новый участок фронта и встал с войсками во второй 
эшелон, значит, жди, не сегодня, так завтра обязательно скажут: "Вам, товарищи, 
до боя еще далеко, и, пока есть время, извольте внести свой вклад в общее дело, 
в нашу оборону. Развивайте, оборудуйте на своем участке дополнительную 
оборонительную полосу". 

В те дни и я, и Попель, и командиры корпусов Гетман и Кривошеий не засиживались 
подолгу в блиндажах своих командных пунктов. Собирали офицеров, вплоть до 
ротных и взводных командиров, выезжали с ними на рекогносцировку, изучали по 
разным направлениям всю округу. Выверяли каждый рубеж и с точки зрения наиболее 
выгодного расположения частей и подразделений, и многослойной системы огня, и 
естественных и искусственных препятствий. Намечали места огневых точек. 

К сожалению, боевым частям не удалось по-настоящему отдохнуть при переезде на 
новый участок фронта. Минувшая зима и весенняя распутица крепко измотали 
танкистов и бойцов мотострелковых подразделений. Первоочередные окопные работы 
под Обоянью тоже отняли немало сил. Но на новой оборонительной полосе воины в 
самый короткий срок выполнили свою первую предбоевую задачу. 

Все это время, пока мы стояли во втором эшелоне, меня беспокоила мысль, что 
наша армия еще не оформлена в достаточной степени организационно. Ведь она 
прибыла в Обояньский район в ином составе, чем была на Северо-Западном фронте. 
Она как будто освободилась от несвойственных ей "довесков", выкристаллизовалась 
в подлинно танковую. Но вместе с тем в ее составе оставались четыре танковых 
полка, которые никак не вписывались в новую организационную структуру. 

Раньше, на северо-западе, на отдельные танковые полки возлагались задачи 
непосредственной поддержки наступающей пехоты. Эти полки должны были 
действовать в боевых порядках десантников и лыжников. А какова роль этих полков 
в новой обстановке, при решении других задач? С кем они будут 
взаимодействовать? Смогут ли отдельные танковые полки вести бой самостоятельно, 
как любая танковая бригада? Нет. Это им но по силам, хотя бы по той причине, 
что в составе полков нет пехоты, полевой артиллерии, минометов. Так что же 
все-таки будут делать эти несовершенные танковые части, когда огневой шквал 
охватит Курскую дугу? 

Несколько дней и ночей мы дебатировали этот вопрос. Самое простое предложение - 
отдать отдельные танковые полки в распоряжение какой-либо полевой армии - было 
решительно отвергнуто. Зачем же нам терять значительное количество боевых машин,
 которыми, кстати сказать, мы были не так богаты. 

В блиндажных дебатах возникла и окрепла другая мысль. Она захватила и меня, и 
Попеля, и Шалина, и Никитина, и Дынера. Нельзя ли на базе четырех отдельных 
танковых полков и имевшейся у нас 100-й отдельной танковой бригады создать еще 
один полнокровный, способный самостоятельно выполнять большие задачи танковый 
корпус? Все мы считали, что для танковой армии и для общего дела это оказало бы 
серьезную помощь. 

Продумали во всех деталях, как превратить 100-ю бригаду и четыре танковых полка 
в корпус, и обратились в штаб Воронежского фронта с просьбой поддержать наше 
предложение. Но, вероятно, там и без нас забот хватало, поэтому к нашему 
предложению отнеслись прохладно. 

Помог Георгий Константинович Жуков, находившийся в это время в штабе 
Воронежского фронта. Позвонили ему и изложили свои соображения. Он внимательно 
выслушал нас и сказал: 

- Предложение стоящее. Я - за. Но, учтите, все сам решить не могу. Обратитесь, 
товарищ Катуков, к Сталину. Если спросит мое мнение, скажите, что я целиком и 
полностью поддерживаю ваш проект. 

В тот же день я позвонил по ВЧ Верховному. Вызвал Васильева (так по коду 
именовался тогда Сталин). По этому же коду Жуков был Юрьевым, а я - Ефимовым. 

И вот в трубке хорошо знакомый голос с кавказским акцентом. Докладываю свое 
предложение. 

Сталин спросил, какие еще силы мы думаем выделить на формирование нового 
корпуса. Я доложил, что мы решили взять временно из наших уже сложившихся и 
воевавших корпусов по одной мотострелковой роте и передать вместо обычных 
мотострелковых батальонов каждой бригаде для нового корпуса. Из армейских 
резервов сумеем выделить немного средств связи, а вот мотострелковую бригаду, 
мотострелковые батальоны, артиллерию, минометы, транспорт и средства связи