- Смотрите! - крикнул он. - Танки горят! Но я уже видел и сам: над пятью нашими 
машинами колыхались черные космы дыма. 

- Разве это артналет? - сказал я. - Огневые точки остались неподавленными! 
Пожгут фрицы наши танки. 

И действительно, огонь противника был убийственным; он вел его с хорошо 
замаскированных позиций. 

Мне стало душно. Я расстегнул ворот гимнастерки и не успел вытереть взмокший 
лоб, как раздался крик: "Воздух!" Сквозь желтую завесу пыли видно было, как 
стремительно наползают на передовые позиции несколько звеньев "юнкерсов". 
Звенья сделали круг и обрушили весь свой бомбовый груз на позиции 
артиллерийского полка. Прошу соединить меня с командиром полка, но связь не 
работает. Неужели мы остались без огневой поддержки? 

Пока я пытался связаться с артиллеристами, над полем появились новые звенья 
"юнкерсов". На сей раз они обрушились на атакующие танки. Не прошло и получаса 
с начала наступления, а на поле уже пылало с десяток наших танков. Ясно, что 
атака захлебывается. 

Но в эту минуту раздался звонок из штаба взаимодействующей с нами 4-й 
стрелковой бригады. Она наступала на левом фланге вдоль берега Дона. Здесь 
стрелки и танкисты прорвали оборону противника и рывком продвинулись на 4 
километра. Приказываю перебросить на этот участок одну из бригад, чтобы развить 
и закрепить успех, и в напряжении жду результатов. Но, к сожалению, и здесь 
противнику удается остановить наше продвижение. Все попытки атаковать ни к чему 
не привели. Наступление на придонском участке застопорилось. 

Прибывший офицер связи из соседнего 2-го танкового корпуса, который наступал 
правее нас, сообщил, что и соседи тоже потерпели неудачу. 

До середины августа танковые корпуса во взаимодействии с 38-й армией 
Воронежского фронта пытались прорвать оборону противника. Но все наши попытки 
не увенчались успехом. Единственно, чего мы добились, - это врезались маленьким 
4-километровым клином в расположение гитлеровцев на левом фланге нашего корпуса,
 на правом берегу Дона. Но и этот небольшой успех был омрачен некоторыми 
событиями. 

Как уже говорилось, отдельная стрелковая бригада полковника Гаранина наткнулась 
на сильное сопротивление немцев, подбросивших на этот участок фронта свои 
резервы - артиллерию и другие средства борьбы. Наши пехотинцы были прижаты к 
земле и развить обозначившийся успех своими силами не могли. Подкинули 
несколько танков, но и они не оказали существенной поддержки стрелкам. Тогда 
командование фронта бросило в Придонье на подкрепление танковую бригаду. Номера 
ее и фамилию командира не помню. Встретились мы с ним накоротке. Поставил я 
командиру задачу, и он отправился выполнять ее. 

Часа через два-три начальник оперативного отдела Никитин передал донесение с 
левого фланга: 

- Танковая бригада, понеся большие потери, вышла из боя. Командир отправлен в 
тыл. У него тяжелое нервное потрясение. 

Что же произошло? 

Бригада, как потом выяснилось, была совсем недавно сформирована. Большинство 
экипажей, командиры подразделений, частей, входившие в ее состав, чуть ли не 
впервые попали на фронт. Люди необстрелянные, неопытные. Надо бы мне получше 
проинструктировать командира бригады, но, каюсь, в спешке, увлеченный боем, я 
не успел этого сделать. 

Ведь обычно как действовали видавшие виды танкисты при выполнении такой задачи? 
Готовясь к атаке, они прежде всего высылали вперед боевую разведку, с тем чтобы 
она вызвала огонь на себя. Командиры танковых экипажей и подразделений в это 
время располагались в укрытиях, наблюдательных пунктах и засекали обнаружившие 
себя огневые средства врага. А потом подавалась команда "По машинам", и 
танковые экипажи устремлялись вперед, зная точно, какие цели им предстоит 
подавить огнем, уничтожить, смять гусеницами. Понятно, предварительная разведка 
не обеспечивала обнаружения всех целей, но все же значительно облегчала борьбу 
с огневыми средствами противника. 

А в тот день в Придонье командир бригады без всякой разведки вывел танковые 
батальоны на большой голый бугор и открыл огонь по предполагаемым позициям 
гитлеровцев. Бесспорно, он надеялся сокрушить вражескую оборону, открыть дорогу 
танкам и пехоте. Но получилось все иначе. Немецкая артиллерия, хорошо 
замаскированная в ржаных хлебах и других укрытиях, осталась неуязвимой, а танки 
на голом бугре стали хорошей мишенью для вражеских разведчиков. 

Танковая бригада вышла из боя. Развить наступление в Придонье не удалось. Но