и без донесений разведчиков все было ясно. Выдвинулись мы с Матвеем 
Тимофеевичем Никитиным на две-три сотни метров вперед - и перед нами открылась 
такая картина. 

Большое поле - хлеба без края. То самое место, где полчаса назад занимал 
позиции отошедший стрелковый полк. Теперь на этом поле стоит несколько десятков 
немецких транспортных машин, и гитлеровцы спокойно, не торопясь, не соблюдая 
мер маскировки, разгружаются. Как будто по соседству нет никого и ничто им не 
угрожает. Словом, как на плохом тактическом учении, когда руководитель не 
думает о приближении обстановки к боевой и люди ведут себя, как на прогулке. 
Это и навело нас на мысль, что немцы еще не знают о приходе в этот район 
советских танков. 

Итак, когда гитлеровцы потеснили нашего правого соседа, в резерве у меня 
находился танковый батальон и дивизион "катюш". Танковым батальоном командовал 
герой сражений на мценских и подмосковных рубежах Александр Федорович Бурда, к 
этому времени ставший уже капитаном. В новой должности он показал себя 
находчивым, волевым командиром, прекрасным организатором боя. 

Всех нас поражала исключительная командирская сметка Александра Федоровича, его 
способность в самой сложной обстановке, а иногда, казалось, и в совершенно 
безвыходном положении молниеносно принимать решения, причем единственно 
правильные в сложившихся условиях. Поэтому у подчиненных Бурды - и в то время, 
когда он командовал ротой и батальоном, и позднее, когда он возглавлял танковую 
бригаду, - всегда жила непоколебимая вера в своего командира. Они, невзирая ни 
на что, готовы были идти за ним в огонь и в воду. 

Против фашистов, выехавших на широкое поле на транспортных машинах, я и обрушил 
свой корпусной резерв. Дивизион "катюш" получил задачу и, с ходу заняв позицию, 
прямой наводкой дал залп по гитлеровцам. Все, что находилось на бескрайнем 
ржаном поле, было повержено в прах. 

Батальон Бурды ринулся в атаку, нанося удар по прорвавшимся немецким 
подразделениям. Наши танкисты уничтожили, рассеяли гитлеровцев и восстановили 
положение. Затем отошедший было стрелковый полк при активной поддержке 
батальона Александра Бурды занял прежние позиции. 

Пока мы в летние жаркие дни сражались с гитлеровцами на придонском рубеже, 
события на пашем фронте развивались стремительно. 

К 3 июля положение войск под Воронежем резко ухудшилось. Противник прорвал нашу 
оборону на стыке между Брянским и Юго-Западным фронтами на глубину до 80 
километров и устремился к Дону и Воронежу. На помощь войскам, сражающимся на 
воронежском направлении, Ставка из своего резерва выдвинула общевойсковые и 
танковые соединения. Командующему фронтом было дано указание вместе с 
оперативной группой немедленно перебраться в Воронеж, чтобы на месте 
организовать отпор врагу. На основном КП командующего фронтом временно заменил 
генерал-лейтенант Н. Е. Чибисов. 

На рассвете 4 июля на КП Брянского фронта прилетел представитель Ставки 
Верховного Главнокомандования генерал-полковник А. М. Василевский. Как мы 
узнали впоследствии, Ставка поручила ему организовать контрудар 5-й танковой 
армии Лизюкова. 

Только теперь, когда изучаешь архивные документы, понимаешь, насколько верно и 
точно была задумана эта операция, которая даже не получила в нашей исторической 
литературе своего наименования. А смысл этого замысла Ставки заключался в том, 
что 5-я армия, получившая дополнительно вновь прибывший 7-й танковый корпус, 
при поддержке наших уже поредевших к тому времени 1-го и 16-го танковых 
корпусов должна была нанести удар с севера на юг в направлении Землянск - Хохол 
по северному флангу группы армий "Вейхс", перерезать ее коммуникации, сорвать 
переправу через Дон и, выйдя в тыл противнику, помочь вырваться из окружения 
левофланговым дивизиям 40-й армии. 6 июля 5-я армия нанесла контрудар. 
Гитлеровское командовавшее, опасаясь за левый фланг группы "Вейхс", вынуждено 
было повернуть на север две танковые и три пехотные дивизии, бросить против 
лизюковцев большую часть авиации. Удар противника на Воронеж был значительно 
ослаблен. Конечно, результаты контрудара были бы значительнее, если бы Лизюков 
имел время на его подготовку. Армия была введена в бой по частям, как правило, 
с ходу, без разведки местности и противника. Это также значительно ослабило 
мощь ее удара. Отрицательно сказались и слабая артиллерийская поддержка 
танкистов, и отсутствие надежного авиационного прикрытия. К тому же противник 
обнаружил выдвижение 5-й танковой армии на исходные позиции. Это привело к 
потере внезапности ее применения. Ко всему сказанному надо добавить, что армия 
Лизюкова не имела боевого опыта. 

Наступление 5-й танковой армии продолжалось до 8 июля. Разгромить противника 
западнее Воронежа не удалось. 

Лизюков тяжело переживал неудачу.