Между тем гитлеровцы, ведя непрерывные атаки, стремились нащупать наиболее 
уязвимые места в боевых порядках группы. Наконец им удалось это сделать. На 
участке, где у нас было мало огневых средств, фашистская пехота прорвалась 
через передний край и вклинилась в нашу оборону. Положение создалось угрожающее.
 Пробив брешь, гитлеровцы продолжали углублять прорыв, с тем чтобы разобщить 
войска группы и выйти им в тыл. 

Нужно также учесть, что в этот момент враг наседал во всей линии фронта, а 
значит, и все наличные силы вашей группы - танки и пехота - были полностью 
задействованы. В моем резерве находились два легких танка Т-60. Но эти боевые 
машины-"малютки" и танками-то можно было назвать лишь условно. Вооружены они 
были 20-мм пушками "швак". 

Читатель, вероятно, представляет себе, что такое двенадцатый калибр охотничьего 
дробового ружья. Так вот, у пушек, состоящих на вооружении Т-60, калибр тот же 
самый. Для борьбы против немецких танков Т-60 не годились. Но против живой силы 
врага "малютки" действовали превосходно и не раз своим автоматическим огнем 
наносили громадный урон фашистской пехоте. Так было и под Мценском, и под 
Москвой. 

И теперь в роковой час немецкого прорыва выручили нас танки-"малютки". Когда 
фашистская пехота вклинилась в нашу оборону на полкилометра, если не больше, я 
бросил в бой последний резерв. 

К счастью, рожь в ту пору поднялась чуть ли не в рост человека, и это помогло 
"малюткам", укрываясь во ржи, выйти в тыл гитлеровцам, просочившимся в ваши 
боевые порядки. Т-60 с короткого расстояния шквальным огнем обрушились на 
немецкую пехоту. Прошло несколько минут, и цепи наступающих фрицев были 
отброшены. 

Но окружить противника нам не удалось. Да это и естественно. Для подобной 
операции у нас не хватало ни своих сил, ни необходимых артиллерийских и 
авиационных средств поддержки. Теперь, когда просматриваешь документы, ясно, 
что Ставка была недовольна тем, как командование Брянского фронта использовало 
танковые корпуса. По поручению И. В. Сталина начальник Генерального штаба 
генерал-полковник А. М. Василевский передал командующему фронтом: "Некоторые из 
танковых корпусов перестали быть танковыми и перешли на методы боевых действии 
пехоты. Примеры: Катуков (1-й тк) вместо быстрого уничтожения пехоты противника 
в течение суток занимался окружением двух полков, и вы, по-видимому, это 
поощряете..."{12} 

Этот документ объясняет многое из ситуации тех дней. Разумеется, 1-й танковый 
корпус окружал два полка пехоты не по собственной инициативе, а по приказу 
сверху. Но дело не только в этом. Из этого документа следует более важный 
вывод: танковые корпуса вводились в бой разрозненно, каждому из них ставились 
узкие, ограниченные задачи. А ведь можно было сосредоточить их в мощный кулак и,
 усилив средствами воздушной и наземной поддержки, нанести гитлеровцам 
действительно решающий удар во фланг. 

Но, как всякий опыт, боевой тоже не дается сразу. Все эти мысли уже приходят к 
нам, участникам тех событий. как следствие опыта, накопленного в последующих 
боях. Уже через несколько месяцев мы научились применять для решения крупных 
наступательных операций не только танковые корпуса, но и по нескольку танковых 
армий одновременно. 

Однако вернусь к боям тех июльских дней. До середины месяца наша сводная 
танковая группа совместно с пехотинцами и кавалеристами вела тяжелые 
оборонительные бои на рубеже Ломигоры - Большая Вершина - Большая Ивановка. 
Затем корпус получил приказ занять новый рубеж, оставив на прежнем 16-й 
танковый корпус и 15-ю стрелковую дивизию. Наша новая линия обороны проходила 
северо-западнее Воронежа от села Суховерейка до правого берега Дона. Корпус был 
усилен 4-й отдельной стрелковой бригадой полковника К. В. Гаранина. По тылам 
13-й армии мы переместились на восток. Командование фронта поставило перед нами 
задачу любой ценой воспрепятствовать прорыву противника на север. 

Как всегда, мы увязали взаимодействие с правым соседом. Находившаяся на нашем 
фланге стрелковая дивизия была сильно потрепана в кровопролитных боях с 
гитлеровцами и с большим трудом удерживала рубеж обороны. Нам но только не 
приходилось рассчитывать на какую-либо помощь с ее стороны, а наоборот, надо 
было быть готовыми в любую минуту прийти стрелкам на выручку. 

В этом мы убедились в первый день совместных действий, когда нам пришлось 
пережить весьма неприятные минуты. Гитлеровцы в который раз превосходящими 
силами атаковали стрелковую дивизию, и один из ее полков, не выдержав натиска, 
стал отходить. Возможно, фашисты не знали, что в этот район подошли наши 
танковые части, и вели себя нахально. 

Только-только обосновались мы на новом командном пункте, как наши разведчики 
сообщили о прорыве гитлеровцев в полосе обороны правого соседа. Да, собственно,