угол дома. Бревенчатая стена завалилась, следом за ней упали и верхние венцы 
другой стены, и крыша хаты повисла - вот-вот рухнет. 

Хозяйка дома, выручившая нас в этот день, сначала перепугалась, даже закричала. 
Шутка ли в жестокие морозы остаться без крова?! Но потом пришла в себя и 
сказала: 

- Чему быть, того не миновать. Берите, детки, сруб, тащите его на мост. Он 
попрочнее поленьев. 

Мы стали было возражать. Война войной, но и в положение человека войти надо: 
сруб пригодится для ремонта пусть немудреного, но все-таки жилья. Однако 
женщина ничего и слушать не хотела. 

- Берите, все берите. Помост сейчас нужнее, чем моя изба. - И сама за бревно 
берется, тащит его к речке. 

До сердца тронул тогда танкистов патриотический поступок простой советской 
женщины. 

- Не печальтесь, мамаша, - сказал Комлов Александре Григорьевне. - Мы дадим вам 
бумагу с печатью. Объясним в этой бумаге, как все было. Советская власть 
поможет вам восстановить дом. 

- И на том спасибо, - ответила женщина и продолжала вместе с пехотинцами 
таскать бревна к реке. 

Мост усилили, скрепили железными скобами. Нашли их в брошенной немецкой 
двуколке, которая стояла неподалеку от разрушенного виадука. И тут же стали 
пропускать через речку остальные танки. Выходили они на шоссе тем же путем 
через двор Александры Григорьевны Кузнецовой, и проводником их по-прежнему был 
Петя. 

Но, видно, не зря говорят в народе, что беда за бедой ходит. Неожиданное 
несчастье свалилось на Петю, юного проводника. Когда мальчик бежал вдоль дороги,
 предостерегая танкистов от вражеских взрывных заграждений, одна машина все же 
наскочила на небольшую мину. Мина взорвалась, танк не повредило, но Петю 
взрывной волной отбросило в сторону и сильно контузило. 

Танкисты подняли мальчика и внесли в полуразрушенный дом. Врачи санитарной 
службы полка оказали Пете помощь. Но юный проводник танкистов, сделавший для 
нас так много, не приходил в сознание. Над ним склонились, рыдая, мать и 
старшая сестренка Катя. Ей было тогда тринадцать лет, а Пете одиннадцать. 

Горько было узнать заключение нашего полкового врача. Он сказал, что трудно 
рассчитывать на полное выздоровление мальчика. Как ни печально, но не исключено,
 что Петя может остаться инвалидом на всю жизнь. 

А тем временем наши танки, переправившиеся через мост, сложенный из бревен и 
досок дома Александры Григорьевны, дошли по шоссе до деревни Антоновка и 
разгромили там часть отходившей немецкой колонны. Помню, в кабине каждой 
фашистской машины лежали снопы ржаной соломы. Гитлеровцы прихватили их с собой 
для того, чтобы в случае безвыходного положения сжечь автомашины. Но они не 
успели этого сделать. Увидев, что их настигают советские танки, водители 
бросили машины и, спасаясь от губительного огня, пустились наутек в лес. 
Разгромив эту колонну, передовой отряд бригады продолжал продвигаться по 
Волоколамскому шоссе на Деньково - Чисмену. 

Наступила пора и нам с командиром полка майором И. Г. Черяпкиным покинуть 
Ново-Петровское. Нужно было догонять ушедшие вперед подразделения, руководить 
боем. Прощаясь с Александрой Григорьевной, мы оставили си документ, скрепленный 
нашими подписями и полковой печатью. В нем кратко излагалось все, что произошло 
17 декабря 1941 года на берегу реки Маглуша. подробно говорилось о подвиге, 
совершенном А. Г. Кузнецовой и ее сыном. В том же документе мы просили органы 
Советской власти помочь этой женщине восстановить дом, вылечить мальчика и 
представить мать и сына к правительственной награде. 

Вздохнув, Александра Григорьевна взяла у нас бумагу. Глаза ее наполнились 
слезами: 

- Отомстите, милые, проклятому фашистскому зверю. Отомстите за все наше горе, 
за все наши страдания. 

- Мы выполним ваш наказ, Александра Григорьевна, - взволнованно ответил майор 
Черяпкин и, поклонившись женщине, поспешил за танками. 

Пока саперы не расчистили шоссе под виадуком, мимо полуразрушенного дома А. Г. 
Кузнецовой целые сутки шли части 16-й и 20-й армий, наступавших по 
Волоколамскому шоссе.