К полудню к штабу, лязгая гусеницами, подкатила тридцатьчетверка, а за ней - 
штабной автобус немецкого производства. 

Люк башни открылся, и оттуда как ни в чем не бывало вылез довольный, веселый 
Лавриненко, а следом - Борзых и Федотов. За рулем штабного автобуса сидел 
четвертый член экипажа - Бедный. 

- Где вы были?! - зашумел было первым подбежавший Деревянкин. 

- Да вот немного подзадержались, - улыбаясь, проговорил Лавриненко. 

- Где? Почему так долго?! 

Вместо ответа Лавриненко вынул из нагрудного кармана гимнастерки бумагу и подал 
начальнику политотдела. 

"Полковнику Катукову! - прочел Деревянкин. - Командир машины Лавриненко Дмитрий 
Федорович был мною задержан. Ему была поставлена задача остановить 
прорвавшегося противника и помочь восстановить положение на участке фронта в 
районе Серпухова. Он не только с честью выполнил эту задачу, но и геройски 
проявил себя. За образцовое выполнение боевой задачи Военный совет армии всему 
личному составу экипажа объявил благодарность и представил к правительственной 
награде. Комбриг Фирсов". 

Подошел к танку Лавриненко и я, прочитал записку Фирсова, обнял старшего 
лейтенанта, поблагодарил за службу и попросил рассказать о случившемся 
подробнее. 

Дело, оказывается, было так. Штаб армии отпустил Лавриненко вслед за нами. 
Дорога была забита автотранспортом, и, как ни торопился Лавриненко, нагнать 
бригаду ему не удалось. 

Прибыв в Серпухов, экипаж решил побриться: как-никак направлялись в Москву. 
Лавриненко уселся в кресло, мастер намылил ему щеки и только приступил к бритью,
 как в парикмахерскую вбежал запыхавшийся красноармеец: 

- Товарищ лейтенант, вас просит срочно прибыть комендант города комбриг Фирсов. 


Лавриненко сорвал салфетку, вытер со щек мыльную пену и побежал к танку. 

Комбриг Фирсов принял командира машины немедленно. 

- Вот что, лейтенант, - сказал он ему, - по дороге из Малоярославца идет 
колонна гитлеровцев численностью до батальона. Под рукой у меня сейчас никого 
нет. Вот-вот подойдут наши части. Необходимо задержать врага. 

В рощице у Высокиничей Лавриненко стал в засаду. Дорога в обе стороны 
просматривалась хорошо. Лейтенант сам сел за пушку. Стрелял он, как правило, 
без промаху. 

Через несколько минут на шоссе показалась немецкая колонна. Впереди тарахтели 
мотоциклы, потом шла штабная машина, за ней противотанковые орудия и три 
грузовика с пехотой. Гитлеровцы в те времена были настолько уверены в своей 
силе, что иногда даже не высылали вперед разведку. 

Подпустив фашистов на 150 метров, Лавриненко расстрелял колонну в упор. Два 
орудия были сразу же подбиты, третье вражеские артиллеристы пытались развернуть,
 но танк выскочил на шоссе и врезался в грузовики с пехотой, а затем раздавил 
орудие. Оставшиеся в живых гитлеровцы разбежались, но вскоре подошла наша часть 
и добила противника. Экипаж Лавриненко сдал коменданту Серпухова 13 автоматов, 
6 минометов, 10 мотоциклов с колясками и противотанковое орудие с полным 
боекомплектом. Штабную машину Фирсов разрешил забрать в бригаду. Ее своим ходом 
повел Бедный. В автобусе оказались важные документы и карты, которые мы 
немедленно отправили в Москву. 

Подвиг Лавриненко был отмечен специальным приказом по бригаде. В нем 
говорилось: "За отличное выполнение боевого приказа, проявленную находчивость и 
разумную инициативу экипажу лейтенанта Лавриненко объявляю благодарность и его 
действия ставлю в пример всему личному составу бригады". 

  

Глава пятая. Удар по выступу 

В районе Чисмены бригада восемь суток находилась в резерве Западного фронта. На 
новое место мы прибыли без мотострелкового батальона: по приказу командования 
фронта он был выделен на помощь частям, сражавшимся под Наро-Фоминском. Прибыл 
батальон позднее. Возглавил его старший лейтенант И. М. Передерни, а комиссаром 
к нему был назначен лейтенант К. С. Большаков.