25 танков. 

Пияшев создал небольшие диверсионные группы, которые ночью переходили 
нейтральную полосу, бесшумно подползали к окопам противника и брали гитлеровцев 
в плен, а если это не удавалось, пускали в ход своп кинжалы. 

Решительное наступление противник предпринял с утра 9 октября. С полсотни 
пикировщиков, выстроившись звеньями, повисли над нашими позициями. Сбросив 
бомбы, пилоты включили сирены и с душераздирающим поем снова пикировали на наши 
окопы. Хорошо, что мы успели отрыть ложные окопы и траншеи. Они-то сейчас и 
привлекли внимание гитлеровских летчиков. Минут пятнадцать стервятники 
"обрабатывали" пустые позиции. 

Зенитчики батареи действовали дружно и активно, хотя фашистские асы пикировали 
прямо на их головы, рассчитывая запугать пулеметными очередями и воем сирен. 
Пять самолетов сбили зенитчики бригады, шестой, угодив под траекторию снаряда, 
выпущенного пашей пушкой по наземной цели, развалился в воздухе; горящие 
обломки его упали на наши окопы. 

Едва смолк грохот бомбежки и вой пикировщиков, как послышался хорошо знакомый 
рокот танковых моторов. Наблюдатель, сидевший на дереве рядом с моим КП на 
опушке леса у деревни Подлоктево, объявил: 

- Вижу прямо танки - двадцать! - И через мгновение: - Танки справа шестнадцать! 


Телефонист, принимавший донесение от пограничников, доложил, что на позиции 
полка Пияшева движутся еще 20 машин и до полка мотопехоты. От старшего 
лейтенанта Лавриненко, стоявшего в засаде, поступило сообщение, что на левом 
фланге бригады у деревни Шеино ринулись в атаку до 50 немецких танков. Итого, 
значит, гитлеровцы бросили в бой около 100 машин. 

Донесения поступают непрерывно, и на основе их я пытаюсь разгадать замысел 
врага. Совершенно очевидно, что он намеревается обойти нас с открытых флангов, 
нанося главный удар слева через Шеино на Мценск. Поэтому к ним-то сейчас и 
приковано все мое внимание. Именно на фланги я направляю разведчиков на 
мотоциклах, а также отдаю приказ установить там дополнительные засады. 

Трудная складывалась ситуация в районе деревни Шеино, где стоял в засаде взвод 
Лавриненко. Гитлеровцам удалось обнаружить машины. Рота фашистских автоматчиков 
с приданной ей батареей противотанковых орудий скрытно подобралась к советским 
танкам. Гитлеровцы, видимо, пытались поджечь их. Дело в том, что за каждый 
сожженный Т-34 немецкое командование предоставляло солдатам две недели отпуска, 
а за KB - даже три. Но экипажи Лавриненко вовремя обнаружили автоматчиков и 
расстреляли их из пулеметов. Правда, противотанковым орудиям противника удалось 
подбить танк политрука А. С. Исаченко. Своим ходом с поля боя уйти он не мог. 
Тогда сержант М. И. Бедный под разрывами снарядов и градом пуль прицепил к 
танку Исаченко трос и отбуксировал его на сборный пункт аварийных машин. 

Между тем фашисты снова атаковали Шеино. На сей раз левее засады Лавриненко, на 
участке, где занимала оборону рота танков БТ-7 лейтенанта Самохина. Часть машин 
лейтенант закопал в землю, другую держал в укрытии в качестве резерва. Полтора 
часа длилась танковая дуэль. Стволы пушек раскалились. Факелами горели на поле 
боя фашистские танки. 

На позициях Самохина находился командир батальона майор А. А. Рафтопулло со 
своей машиной. Он руководил боем, стоя возле танка. Неожиданный взрыв мины ожег 
ему спину. В горячке Рафтопулло не обратил на это внимания. В это время пуля 
пробила ему левое плечо. Санитар перевязал его и предложил отправиться в 
санчасть. Но Рафтопулло категорически отказался покинуть поле боя. Только после 
моего приказания капитан позволил увезти себя в санчасть. 

- Никуда я не поеду, - твердил он врачам в санчасти. - Все равно сбегу. Вот 
перевяжете - и все равно сбегу. 

Но вскоре из-за большой потери крови Рафтопулло потерял сознание и его срочно 
отправили во фронтовой госпиталь. 

Противник продолжал атаковать Самохина. Пришлось направить к нему на помощь 
танки под командованием начальника штаба 1-го батальона лейтенанта Воробьева, 
старшего лейтенанта Бурды и старшего сержанта Фролова. Они скрытно вышли во 
фланг вражеской колонны. 

Занятые боем с Самохиным, гитлеровцы не заметили появления резерва. Между тем 
наши танкисты подошли на расстояние прямого выстрела. 

Атака была столь неожиданной и стремительной, что гитлеровские танкисты не 
успели даже развернуть башни произвести хотя бы один выстрел. 11 вражеских 
машин запылали, остальные повернули назад и скрылись в лесу.