советскому военно-морскому флоту все результаты своих исследований и 
экспериментов с этой торпедой, а также любую новую защитную аппаратуру, 
сконструированную впоследствии».

И. Сталин ответил, что, к сожалению, русское командование лишено возможности 
уже сейчас послать в Англию одну из указанных торпед, так как обе торпеды имеют 
повреждения от взрыва, вследствие чего из двух торпед… надо собирать одну.

Отсюда, полагал Сталин, есть две возможности: либо получаемые по мере изучения 
чертежи и описания будут немедленно передаваться британской военной миссии, а 
по окончании изучения и испытаний и торпеда тоже будет передана, либо немедля 
выехать в Советский Союз британским специалистам и на месте изучить в деталях 
торпеду и снять с нее чертежи.

Мы, отвечал И. Сталин, предоставляем любую из двух возможностей.

У. Черчилль предпочел вторую и заверил, что направит офицера Адмиралтейства на 
испытания, назначенные на январь.

Подобными путями шли совместные поиски контрмер против торпеды Т-5.

Этот фактор снова подтвердил опасную роль новейшего оружия.

Очевидно, что акустическая торпеда оправдала расчеты противника. И это еще раз 
подчеркнуло необходимость проведения остронаправленных работ ученых и 
конструкторов с целью опережения планов противника.

После происшествия в Карском море командование Северного флота приняло самые 
срочные и энергичные меры, чтобы избежать новых потерь. В первую очередь были 
увеличены силы охранения судов. На два-три транспорта стали выделять в конвой 
не меньше шести новых боевых кораблей.

Таким образом, применение акустической торпеды чрезвычайно ожесточило борьбу 
кораблей на Северном морском пути.

Но в конечном счете эта борьба распространилась на все действующие флоты, и 
закончилась она победой наших кораблей.




Преданный забвению (Триумф и драма подводника Грищенко)


Когда-то его имя не сходило со страниц газет, его дружбой гордились писатели и 
поэты, а самые красивые женщины были счастливы, когда он одаривал их мимолетной 
улыбкой. Ему не было равных в годы войны по количеству уничтоженных вражеских 
кораблей, а о мастерстве, хитрости и удачливости ходили легенды. Его 
подчиненные становились адмиралами и пристегивали к кителям Золотые звезды 
героев. Он писал книги и научные трактаты. Его ненавидели начальники и 
боготворила флотская молодежь. Он так и ушел из жизни забытый и непонятый, 
недоделав еще многого, что мог сделать. Но и ныне его подвиги окружены неким 
молчаливым табу. Все это более чем странно, ибо он был не только лучшим из 
подводных асов нашей державы, но и ее настоящим национальным героем…

22 июня 1941 года подводный минзаг Л-3, носивший одновременно еще и более 
гордое название «Фрунзевец», встретил в Либаве. В те минуты, когда на западной 
границе ударили первые залпы Великой Отечественной, командир Л-3 капитан 3 
ранга Грищенко получил приказ о немедленном выходе в море.

К моменту начала Великой Отечественной войны Петр Грищенко являлся уже одним из 
опытнейших командиров подводных лодок. За плечами бывшего мальчишки из глухой 
черниговской деревни уже было Высшее военно-морское училище, годы службы на 
различных подводных лодках и Военно-морская академия. Выпускников академии в то 
время командирами лодок не назначали. Флот стремительно рос, и 
квалифицированных кадров не хватало. Выпускники академии назначались, как 
правило, командирами дивизионов, а то и бригад. Несмотря на все это только 
Грищенко по окончании академии (причем с отличными показателями) был назначен 
командиром подводной лодки. Причем по собственному желанию. Столь велика у него 
была тяга к морю и «своему» кораблю. Едва Л-3 начала экстренное приготовление к 
бою и походу, как новое сообщение, уже о начале войны с Германией. А на выходе 
из аванпорта подводная лодка была внезапно атакована шестеркой пикирующих 
бомбардировщиков. Либавский фарватер узок и извилист, но командир «ленинца» все 
же исхитрился уклониться от атак и прорваться в море. Первоначальная задача 
была, на первый взгляд, несложной: нести дозор в районе маяка Стейнорт и в 
случае появления неприятельских кораблей атаковать их. До Либавы было недалеко, 
и иногда, поднимая перископ, Грищенко видел над городом багровое зарево 
пожаров: гарнизон и экипажи стоявших в ремонте и взорванных кораблей из 
последних сил отбивали атаки наседающего врага.