подводную лодку. Казалось чудом, но ни одна из спасательных шлюпок тоже не 
пострадала.

На субмарине торопливо обрубали топорами канаты буксировки.

Еще одна бомба. На этот раз угодившая точно в одну из шлюпок, мгновенно 
взлетевшую на воздух. Еще две бомбы. Другая шлюпка перевернулась, сбрасывая 
пассажиров в воду. И еще одна бомба, все-таки пробившая дыру в носовой части 
подлодки.

Самолет уже улетал.

Механики докладывали Гартенштейну: получены значительные повреждения. Необходим 
срочный ремонт. Единственный выход: эвакуировать всех до единого пассажиров. 
Вот он и наступил, этот самый мучительный момент, которого Гартенштейн боялся и 
старался избежать. Англичанам было приказано освободить лодку. Мужчины и 
женщины стали прыгать в воду. Туда же было предложено отправиться итальянцам, 
несмотря на бурные протесты последних, полагавших, что уж они-то теперь в 
надежном убежище. Самых строптивых матросы просто сталкивали за борт. Устранив 
самые опасные повреждения, подводная лодка совершила пробное погружение. В 16.
00 Гартенштейн записал в судовой журнал: «Произведен ремонт подручными 
средствами».

В 21.42 U-165 всплыла на поверхность. Но для Гартенштейна все уже кончилось. Он 
больше слышать не желал о потерпевших. Важнее всего на свете была для него его 
подводная лодка. И он стал медленно уходить на запад. В 23.04, когда исправили 
радиопередатчик, он смог наконец отчитаться перед Деницем: «Гартенштейн – точка 
– подверглись пятикратной бомбардировке американским „либерейтором“ несмотря на 
флаг Красного Креста в четыре квадратных метра – точка – имели на буксире 
четыре спасательных шлюпки – точка – высота бомбардировки 60 м – точка – 
прекратили спасательные работы – точка – все пассажиры удалены – точка – иду на 
запад для ремонта – точка – Гартенштейн».

Но что же все-таки означала эта внезапная бомбардировка? Это бессмысленное и 
бесполезное воздушное нападение? Пережившие его британцы негодовали, но не 
столько из-за самой воздушной атаки, а из-за того, что пилот так позорно 
промазал. «Три раза метить в цель в идеальных условиях, – возмущался один из 
них, – и в итоге попасть в жалкую шлюпку с больными и ранеными! Либо пилот 
нарочно сбросил бомбы мимо цели, либо он неопытный юнец, либо неврастеник!»

Американская сторона в течение долгого времени не желала давать никаких 
разъяснений по поводу этой странной акции. На все запросы они отвечали, что 
сведения по этому делу отсутствуют, что в архивах не найдено никаких следов и 
скорее всего самолет вообще не имеет никакого отношения к американским ВВС. В 
конце концов, они поставляли самолеты этого типа союзникам. Но терпение и 
упорство историка Леонса Пейара все-таки были вознаграждены. Под его давлением 
чиновники военного архива нехотя признали – это случилось 11 декабря 1959 года,
 – что действительно «16 сентября 1942 года самолет Б-24, стартовавший с 
острова Асунсьон, атаковал подводную лодку в 130 милях к северо-северо-востоку 
от острова».

И никаких подробностей. Ничего, кроме признания, что данный исторический факт 
имел место. Объяснить же его американцы отказались. Очевидно, посчитали, что 
хватит с них и признания.

Тогда свою версию случившегося предложил командир Альбер Вюлье. Она кажется 
достаточно правдоподобной. Итак, Альбер Вюлье полагает, что пилот 
бомбардировщика Б-24 имел четкий приказ: атаковать с воздуха любую замеченную 
им вражескую подводную лодку. Можно представить себе, в какое недоумение 
повергла летчика открывшаяся его взгляду невероятная картина: подводная лодка с 
прикрытыми флагом Красного Креста пушками! И потому первым его побуждением было 
воздержаться от бомбардировки, учитывая чрезвычайные обстоятельства. Вот почему 
после первого захода он улетел. Наверное, он стал запрашивать инструкций на 
базе. Его можно понять: он не хотел принимать решение в одиночку. Но никаких 
инструкций от так и не получил. Такое случалось: связь довольно часто 
нарушалась. Американский летчик какое-то время ждал, но уровень горючего в 
баках понижался, и он понял, что должен заканчивать полет. Поскольку никаких 
особых приказов получено не было, он подчинился основному приказу, т. е. 
вернулся и сбросил бомбы.

Скорее всего, он действительно был не слишком опытным летчиком, и неточность 
бомбардировки – красноречивое тому свидетельство. Наверное, более зрелый летчик 
повел бы себя по-другому. Но кто из нас осмелится бросить камень в молодого 
пилота? Подчинение приказу – закон на войне.

И молодой американский летчик, и Гартенштейн – оба ни на миг не забывали, что 
идет война.


* * *