вернули в Севастополь, и он опять встал на якорь в бухте Казачьей. Моряки 
посчитали это за плохое предзнаменование. Тягуче и тревожно шло время…

Наконец вечером 27 июля в 19 ч. 15 мин. получили радиограмму: «Транспортам 
сняться и следовать в Ялту». Наконец-то!

«Ленин» и «Ворошилов» в сопровождении сторожевого катера СКА-026 вышли в море, 
но конвой жестко ограничен в скорости передвижения: «Ворошилов» не может дать 
больше 5 узлов!

Уже на следствии второй помощник капитана Г. А. Бендерский скажет: «Караван был 
составлен абсолютно неправильно. Такой подбор судов я считаю преступным!» Но в 
таком случае уместен вопрос: почему же тогда все молчали? Молчал капитан, 
молчали его помощники…

Наконец, нельзя не сказать еще об одной непростительной оплошности капитана 
Борисенко. Как потом было выяснено, в Одессе для отражения налетов противника 
на носу и корме было установлено два зенитных орудия. Это, как говорят моряки, 
«дополнительный металл» – следовательно, необходимо было «устранить девиацию», 
дабы сделать более точными показания компаса. Кроме того, в трюмы также был 
загружен металл в качестве необходимого груза (450 т), подлежащего перевозке в 
Мариуполь.

И наконец последнее, также немаловажное: на пароходе «Ленин» почему-то 
отсутствовал эхолот для замера глубины, а лаг для вычисления скорости судна был 
не выверен!

Итак, целый ряд упущений, ошибок плюс и преступная халатность перед тем, как на 
перегруженном людьми судне выйти в ночной рейс, по узкому фарватеру в окружении 
минных полей. При этом для охраны «Ленина», «Ворошилова» и «Грузии», где в 
общей сложности находились около 10 000 человек, был выделен лишь один 
сторожевой катер СКА-026.


* * *

Южная ночь наступает быстро. Кромешная тьма окутала «Ленина», «Грузию», 
«Ворошилова» и сторожевой катер, следовавших в кильватер друг другу. Слева 
берег только угадывается, не видно ни одного огонька (светомаскировка). Капитан 
Борисенко, молодой лоцман Свистун и вахтенный рулевой Киселев всматриваются в 
темноту.

Лоцман Свистун нервничает. По мере следования с берега «манипуляторная служба» 
по указанию оперативного дежурного должна была на короткое время зажигать 
условные огни. Но огней нет, и нет возможности по пеленгу уточнить курс.

Дует северный ветер, заставляя суда дрейфовать. Ему помогает течение за мысом 
Фиолент…

Нервничает и капитан Борисенко. В Севастополе не было никакого инструктажа 
должностных лиц конвоя, не было письменного предписания, не был назначен даже 
старший конвоя, не были уточнены особенности плавания в этом районе и вопросы 
обеспечения безопасности. Кругом неразбериха. «Флотского порядка» нет и в 
помине!..

Приглушенно работают машины, заставляя корпус парохода слегка вибрировать. 
Скорость хода – минимальная. Время 23 ч 30 мин. Скоро Ялта.


Катастрофа

В 23 ч 33 мин. сильный взрыв заставил содрогнуться весь пароход «Ленин». 
Рвануло между трюмами №1 и №2. Пароход начал оседать носом и крениться на 
правый борт. Забегали люди, раздались крики: «Тонем!»

Капитан Борисенко дал команду: «Лево руля!» и затем: «Полный вперед!» – в 
надежде поближе подойти к крымскому берегу.

Очевидец Колодяжная: «В момент взрыва я спала в каюте… Проснувшись, я 
спустилась на вторую палубу, судно стремительно валилось на правый борт. 
Навстречу мне с главной палубы бежали пассажиры с криками. В этот момент крен 
судна был примерно 15 – 20 гр. Я поняла, что шлюпки спустить не удастся, и 
побежала к себе в каюту. Взяла нагрудник (спасательный пояс), портфель с 
деньгами, схватила за руки мать и стала выходить. В коридоре было много воды. 
Крен судна увеличивался. Меня мать тащила к правому борту, а я ее к левому. В 
это время на меня кто-то упал, я упустила руку матери…

Меня что-то потянуло. Я очутилась в море и увидела, что на меня валится труба. 
Я отплыла в сторону и все время наблюдала, как тонул пароход. Я видела, как 
корма парохода поднялась, винты продолжали работать. Потом он стал вертикально