Затем возникла еще одна проблема. Когда «охка» достигал высоты 4000 м, топливо 
поступало в двигатель с перебоями, отчего он дергался и вибрировал.

Тем временем быстро продвигалась разработка запускаемой с катапульты летающей 
бомбы «Охка-43Б», которую предстояло использовать в предстоящей обороне родных 
островов. 26 апреля ее проектирование было закончено, а для испытаний новой 
летающей бомбы и ознакомления пилотов с ее рабочими характеристиками 
предполагалось установить небольшую катапульту в Такеяме, неподалеку от 
военно-морского порта Йокосука. Для учебно-тренировочного планирования 
требовался еще один участок. Идеальными для этой цели были туристские центры с 
фуникулерами, с помощью которых можно было бы поднимать опытные образцы обратно 
на гору.

Лучше всего для испытаний подходила гора Икомасан в префектуре Осака, однако 
при подъеме на вершину туннель был слишком узкий, чтобы по нему мог пройти 
самолет, даже со сложенными крыльями. Наконец, несмотря на весьма ограниченную 
площадь у терминала фуникулера, была выбрана гора Хиейдзан, известный 
религиозный центр. Самолеты могли планировать до посадки на базе соединения ВВС 
Сига у подножия горы, для запуска опытных самолетов предполагалось использовать 
механическую катапульту. Однако в данном районе серьезную проблему представляла 
влажность – механизмы ржавели, и было невозможно держать порох сухим.

Тем временем в лихорадочном темпе шла подготовка новых пилотов «Боги грома» в 
Томитаке, где в качестве стимулирующей цели использовался японский авианосец в 
заливе Беппу. Утром, однако, зачастую приходилось укрываться от продолжающихся 
налетов Б-29 в бомбоубежищах на мысе Хососима. Из Коноике прислали новых 
рекрутов для соединения «Боги грома». Большинство из вновь прибывших были 
пилотами пикирующих бомбардировщиков и не имели никакого опыта полетов на 
«охка».

Бомбоубежища были оснащены телефонами для связи с авиабазой Каноике, и аппараты 
либо самопроизвольно звонили, либо вообще не работали из-за влажности. Нервы и 
так у всех были на пределе, а тут еще постоянно кричали связисты, пытавшиеся 
дозвониться по этим испорченным линиям.

Заместитель командира Иваки наконец не выдержал и подозвал дежурного офицера.

– Этот оператор ни на что не годится! Он только и делает, что кричит «алло»! 
Убейте этого сукиного сына!

Двенадцати пилотам «Богов грома», которых держали наготове в Томитаке, было 
приказано вернуться обратно и сесть в пикирующие бомбардировщики, нагруженные 
500-килограммовыми бомбами. Этот приказ разозлил младшего лейтенанта Синдзо, 
который считал, что следовало бы выбрать его группу, поскольку она пробыла в 
Томитаке больше других.

– Я настаиваю на том, чтобы выбор делался в порядке очередности прибытия сюда,
 – заявил он заместителю командира Иваки.

– Время прибытия сюда пусть вас не волнует, – ответил Иваки. – Ваша очередь 
наступит довольно скоро. А пока почему бы вам еще не поучиться?

Такой ответ Синдзо не понравился.

– «Довольно скоро» нас не устраивает! – закричал он. – Я настаиваю на том, 
чтобы вы изменили свое решение и вместо группы Таги немедленно отправили нас! 
Это будет только справедливо!

Иваки побагровел.

– Что справедливо, решать буду я! – заорал он. – А сейчас – убирайтесь отсюда!

Синдзо ушел, кипя от злости. Он отдавал себе отчет в том, что лучше всего 
подготовленных «Богов грома» стараются пока сохранить, как и бывших 
летчиков-истребителей и пилотов особой эскадрильи истребителей «охка». Ему 
хотелось знать, уж не приберегают ли их для новых моделей самолета «охка», о 
которых они постоянно слышали.

28 апреля поступил приказ о проведении операции «Кикусуи №4», предусматривавший 
новую волну атак смертников против американских военных кораблей, стоявших на 
якоре у Окинавы. Подразделение для этой особой атаки было сформировано из 40 
самолетов ВВС и 40 армейских, а также четырех самолетов «охка» из соединения 
«Боги грома». Налет предполагалось провести ночью.

Пилоты «Богов грома», отобранные для налета, писали свои предсмертные заявления,
 передавали друзьям личные вещи и прощались. Многие из провожавших плакали, не 
скрывая слез. Для некоторых было гораздо тяжелее оставаться, чем полететь.

Многие пилоты «бетти» ворчали из-за решения лететь ночью. Планировавшие 
операцию сотрудники штаба, очевидно, полагали, что под покровом ночи