проливам мог быть остановлен до наступления ночи. Один маневр. Стоило 
предпочесть один маневр другому – и сражение проиграно.

18 ч 37 мин. «Цесаревич» после очередного попадания вдруг накренился и 
покатился по широкой дуге влево. «Ретвизан» и «Победа» последовали было за ним, 
потом, после короткого замешательства, вернулись на прежний курс. «Пересвет» 
застопорил ход. Русская эскадра сбилась в кучу. Сражение было выиграно.

Двух удачно положенных снарядов оказалось достаточно, чтобы изменить ход, может 
быть, самого решающего сражения Русско-японской войны.

На первый взгляд – улыбка фортуны. С самого начала войны Того не везло. В 
некоторые моменты неудачи отбрасывали его далеко от победы. Но, учитывая 
упорство Того, по закону вероятности Того должен был рано или поздно добиться 
цели.

Того повезло в том, что адмирал Витгефт находился точно на месте падения 
снаряда. После взрыва от адмирала остался только окровавленный обрубок ноги. 
Начальник штаба и другие офицеры были ранены. Оставшийся в живых штурман 
несколько минут удерживал броненосец на курсе, пока второй снаряд – в 18 ч 
37 мин. – не разорвался в боевой рубке. Все находившиеся там были убиты, ранены 
или задохнулись от газа. Рулевое управление и все приборы управления стрельбой 
были выведены из строя. «Цесаревич» вывалился из строя, и русская эскадра 
несколько минут была так же беспомощна, как обезглавленная утка. Несколько 
долгих минут прошло, пока второй помощник капитана, который находился в 
центральном посту, не понял, что произошло. Он поднял сигнал: «Адмирал передает 
командование контр-адмиралу князю Ухтомскому». Ухтомский хотел передать другим 
кораблям сигнал: «Следуй за мной», но обе мачты у него были сбиты, а вывешенные 
на поручнях мостика сигнальные флаги почти не были видны. Замешательство 
продолжалось. Наконец Ухтомскому удалось сообщить эскадре о гибели Витгефта. 
Японские броненосцы продолжали приближаться по широкой дуге, охватывая голову 
эскадры и отрезая ей путь вперед на восток, их огонь не ослабевал, и он отдал 
эскадре приказ возвращаться в Порт-Артур.

Наступали сумерки. Того своими крейсерами и броненосцами зажал противника в 
клещи, как это сделал когда-то адмирал Ито с китайскими кораблями. Но, как и в 
том случае, разбитому, но не уничтоженному противнику удалось добраться до 
своей базы под покровом ночи.

«Адмирал Того не стал преследовать врага и позволила русским кораблям уйти. Луч 
славы блеснул над полем битвы. Он его не заметил», – писал один из историков. 
Эти споры о стратегии интересуют нас постольку, поскольку позволяют нам 
представить ход мыслей Того. Сам Того никогда не комментировал это сражение. До 
самой своей смерти он отвечал на вопросы типа: «Почему вы сделали то-то или не 
сделали того-то?» лишь вежливой улыбкой. Только анализируя поведение Того, 
рассматривая последовательность принимаемых им решений, изучая отдаваемые 
приказы и записи в вахтенном журнале, мы можем догадаться о вероятных мотивах 
его действий. Того действительно мог броситься на обезглавленную, 
деморализованную русскую эскадру и нанести ей решающий удар. Его превосходство 
в тот момент было подавляющим, а риск минимальным. Почему он не рискнул?

Его решение вечера 10 августа 1904 года комментаторы взвешивали на одних весах 
с решениями самых знаменитых западных флотоводцев. Но не надо забывать, что еще 
не прошло и сорока лет с того момента, как западные флоты пришли наказать 
японцев, наказать, как белые рабовладельцы наказывают провинившегося негра. Не 
прошло и сорока лет, как Того сбросил свои средневековые доспехи. 
Императорскому флоту еще не исполнилось и тридцати лет. Кроме того, на плечах 
его лежала значительная часть ответственности за судьбу Японии, а сражался он с 
третьей по силе морской западной державой. Не только против части ее флота в 
виде кораблей Порт-артурской эскадры, но против всего русского флота: крейсеров 
Владивостока, о которых надо было помнить, против Балтийской эскадры, для 
встречи с которой надо было сохранить достаточно сил, материальных и людских. 
Того не хотел ничем рисковать без крайней необходимости.

Кажется, я чуть ли не жалею этого японского адмирала, что, по крайней мере, 
выглядит смешно. Не в этом моя задача. Если не касаться психологии, которая 
почти не принимается в расчет историками, достаточно сказать следующее.

Да, вечером 10 августа Того мог и должен был стремительно напасть и добить 
русскую Порт-артурскую эскадру.

Но поступать таким образом – подумаем об этом: действовать с огромными 
средствами современного флота – еще не присуще его терпеливому гению. Того еще 
не созрел для внезапных нападений или, скорее, еще не был достаточно силен для 
этого. Он кружил вокруг своей жертвы, обстреливая ее с дистанции, а ночью он 
еще раз спустил на нее свору своих миноносцев.

После гибели Витгефта «Цесаревич» доплелся до Шаньдунского полуострова, где был 
интернирован немцами. Крейсер «Аскольд» и один из миноносцев были интернированы 
в Шанхае, «Диана» в Сайгоне. «Новик», наскоро заправившись углем и совершив