район минной постановки! – объяснил он свои действия политруку и писателю.

25 августа подводная лодка прибыла на заданную позицию. С нее наблюдали 
интенсивное движение неприятельских транспортов, а лежа на грунте слышали 
отдаленные взрывы глубинных бомб и шум винтов миноносцев. Из вахтенного журнала 
Л-3: «…В 21.03, всплыв под перископ, обнаружил по пеленгу… в дистанции 4 
миноносца и 3 тральщика под шведским флагом. Стоящие на якорях. В 21.53 начали 
минную постановку. Первую банку из 6 мин в Ш…Д… 7-я мина вышла из трубы, но 
якорь остался в трубе. Освободились через 30 минут, и она затонула… 26 августа 
с 00.21 до – 04 выставили еще 2 банки: одну из 4 мин в Ш… Д… и вторую из 9 мин 
в Ш… Д…».

В тот же день Л-3 добилась и боевого успеха торпедным оружием. При этом был 
атакован конвой из трех транспортов. Грищенко столь ювелирно рассчитал свой 
маневр, что исхитрился четырехторпедным залпом поразить сразу два транспорта. 
Еще несколько дней патрулирования – и на горизонте новый конвой. На этот раз 
это были восемь транспортов в сопровождении двух миноносцев. Естественно, что 
от такого подарка судьбы Грищенко отказаться не мог. «Фрунзевец» немедленно 
начал маневрирование под перископом для выхода в атаку. На корабельных часах 
стрелки показывали 17.12, когда Грищенко скомандовал:

– Носовые торпедные аппараты, первый и второй! Товьсь! Пли!

От толчка выброшенных смертоносных сигар подводную лодку едва не выбросило на 
поверхность. Боцману каким-то чудом удалось удержать ее на пятиметровой глубине.
 Отчетливо был слышен взрыв. Когда Грищенко поднял перископ, эсминца на 
поверхности уже не было. Теперь наступила очередь крупнейшего из транспортов. 
Четырехторпедный залп не оставил ему шансов. Торпеды буквально разнесли его 
вдребезги. На этот раз подводную лодку особенно никто не преследовал. К досаде 
командира, оставшиеся транспорты бросились от погибшего собрата врассыпную и 
догнать их «Фрунзевецу» не было никакой возможности. Грищенко мог лишь 
наблюдать в поднятый перископ торчащий из воды нос затонувшего транспорта. 
Затем было не менее тяжелое возвращение домой. При форсировании Финского залива 
Л-3 не раз была на волоске от гибели. Пять мин взорвались рядом с ней при 
касании минрепов. Спасли лишь мастерство экипажа и невероятное профессиональное 
чутье командира. 9 сентября «Фрунзевец» ошвартовался у пирса острова Лавенсари. 
Они сходили на берег счастливые, что вернулись живыми… радость возвращения была,
 впрочем, омрачена для Грищенко доносом его военкома. Что поделать, не везло 
командиру Л-3 на политруков! Военком Долматов информировал: «…Командир не 
всегда рационально использовал боезапас – например: по конвою каравана 
противника выпущено сразу 4 торпеды. (Позднее такой способ атаки будет признан 
на отечественном флоте наиболее оптимальным!…) Командир после потопления 2 
транспортов 29 августа хотел выйти из района позиции на 30 – 40 миль и дать 
радиограмму. (Позднее эта тактическая находка Грищенко станет аксиомой для всех 
подводников)».

Естественно, что бумага Долматова не осталась без внимания. Но после столь 
победного прорыва Грищенко наказать просто не могли. Его наградили орденом, 
слегка пожурили, и командир «Фрунзевца» стал готовиться к следующему походу. 
Именно в эти недолгие дни отдыха между боевыми буднями на лодку к Грищенко 
прибыли, находившийся в то время в Ленинграде писатель Александр Фадеев, 
поэтесса Ольга Берггольц и Всеволод Вишневский.

Художник Гуляев написал большое живописное полотно о торжественной встрече Л-3 
после боевого похода в Кронштадте. В центре картины комфлота Трибуц жмет руку, 
ведь в самом разгаре была война и пропагандистам был как воздух нужен пример 
командира героического боевого корабля. Для этого Грищенко подходил как нельзя 
лучше. Большой природный ум и личное обаяние в сочетании с потрясающим чувством 
юмора, академической образованностью и интеллектом не могли не вызвать восторга 
у представителей творческой интеллигенции от общения с ним. Ну, а если к этому 
прибавить командирский талант и, несомненно, выдающиеся боевые успехи, то можно 
понять, почему Грищенко оказался в центре внимания прессы. Однако, к его чести, 
он оказался абсолютно не подвержен «звездной болезни» и относился к 
происходящему с изрядной долей здорового юмора. Как знать, может, именно тогда 
и появилась у кого-то из флотских начальников затаенная черная зависть к 
командиру «Фрунзевца», может, именно в тех днях недолгой передышки между боями 
и следует искать истоки всей последующей драмы выдающегося подводника? Как 
знать…

Но отдых подводников был недолог. Визиты скоро закончились, и уже 27 октября 
1942 года «Фрунзевец» вышел в свой очередной прорыв в открытое море.

Из боевого приказа на поход: «…Подводной лодке Л-3 занять позицию в районе Утэ 
и после двухдневной разведки на себя выставить минное заграждение на фарватере 
Утэ. Затем перейти в район, ограниченный параллельно Виндава – Нидден и 
меридианом 20 градусов 30 минут, где выставить минное заграждение на подходах к 
Клайпеде и на установленных фарватерах противника, после чего оставаться в том 
же районе для уничтожения транспортов и военных кораблей противника…».

Начало похода было весьма неудачным. Уже при форсировании Финского залива