собеседований. Я был на  сторожевике "Коралл".  Военкомом  на  этом  корабле
бывший кавалерист  Еременко.  У него в каюте на переборке накрест висят ярко
надраенный клинок  и украшенные  черненым серебром ножны.  Про свою шашку он
говорит с уважением и уверяет, что чистит ее чаще, чем зубы.
     Еременко худощав,  черноволос, по-кавалерийски строен.  Зимней флотской
шапке придал  такую  форму, что она стала похожей на кубанку.  Носит ее чуть
набекрень. У  него  не ботинки,  а хромовые  сапоги  с начищенными до блеска
голенищами. Так и ждешь - сейчас звякнут шпоры.
     Он сам, а  поэтому, видимо,  и все его краснофлотцы  рвутся воевать  на
сушу. Они изучают ручной пулемет, бросают гранаты и ходят на  лыжах. Если бы
у них был конь, то военком, наверное, научил бы рубиться. Весенняя навигация
его  не волнует, он уверен, что попадет на сухопутный фронт. Зря  его держат
на корабле.
     В  кубрике я  провел  беседу  с краснофлотцами и ужинал  с командирами.
Когда  я уходил с  корабля, то  видел на льду  у  трапа детишек  и  женщин с
котелками и  бидончиками. Они  ждали, когда  кок  вынесет  остатки  ужина  и
кастрюли, с которых можно наскрести пригарков.
     Как  женщины  и  ребятишки проникают  к  кораблям? Ведь в воротах стоят
часовые. Видно,  они  пробираются по  льду,  далеко обходя часовых. Голод не
тетка, чего не предпримешь, чтобы добыть немного супу и каши.
     Наша парикмахерша утром работает в штабе и политотделе, а днем ходит по
кораблям, стрижет и бреет ради обеда и ужина.
     Новый  год  встречали   в  кают  -  компании  казармы.  Стоя  выслушали
выступление  по  радио  Михаила  Ивановича  Калинина.  Всесоюзный  староста,
поздравив  советских  людей с  наступающим  Новым  годом, сообщил  радостную
весть: наши войска, разбив шесть корпусов гитлеровцев, взяли Калугу.
     Прокричав "ура", мы выпили по полстакана  красного  вина. Потом  завели
патефон,  ужинали  и  пили  жиденькое  пиво,  добытое  нашим  политотдельцем
Михайловым - бывшим кронштадтским судьей.

     Ровно в 0.30 минут наша соседка "стотридцатка" открыла огонь по берегу,
занятому  противником.  Она  заглушила  праздничную  музыку  и  напомнила  о
блокаде.
     2 января. В первый  день нового  года  коки  напекли пирогов  с мясом и
рисом. Всем досталось по куску. Проглотили  и... остались голодными.  А ведь
когда - то  пирогами  наедались  до отвала.  Да  и хлеба  маловато. Нам пока
ничего не прибавили.
     С Сескара вернулся наш политотделец  Редькин.  Весь путь по  торосистым
льдам он проделал на лыжах.
     Оказывается,  для   обслуживания  ледовых   дорог  создан   специальный
гидрографический отряд. Гидрографы, овладев лыжами, исследуют лед и проводят
по льду на острова не только машины с провиантом, но и танки.
     Отличился гидрограф Черкасов. Вьюжной декабрьской ночью он из Лавансари
провел на Гогланд отряд наших лыжников. Появление на  острове людей  в белых
балахонах было столь неожиданным, что противник в панике бежал.
     Остров  Гогланд   опять  наш.  Теперь,  после  освобождения  Тихвина  и
улучшения наших дел на сухопутном фронте, он нам еще послужит.
     Весной,  видно,  сложна будет борьба с минами. Наш тихоходный тральщик,
застрявший во льдах у Сескара, вдруг понесло вместе с ледяным полем. Начался
невероятный грохот. Это  рвались мины,  под  небеса вздымая ледяные осколки.
Командир  тральщика  насчитал тридцать четыре взрыва. Лед не только взрывает
мины, но и срывает  их с  минрепов.  Рогатые клецки будут плавать  по  всему
заливу. Весной жди их и на большом Кронштадтском рейде.
     Пришел сборник политуправления по обмену опытом  политической работы  в
боевой обстановке. Один из авторов расхвалил нашу многотиражку  "Балтиец" за
умелую подачу материалов, воспитывающих  бесстрашие и мужество. Мое "войско"
в  честь этой похвалы прокричало "ура". Девушки уже не рвутся на  фронт. Они
убедились, что их работа необходима флоту.

     5  января. В  Ленинграде  на исходе жидкое топливо  для электростанций.
Ленсовет  попросил  флот поделиться  мазутом  и  соляром,  сохранившимися  в
Кронштадте.
     Но как доставить жидкое горючее? Для этой цели выделили одну из крупных
подводных  лодок "Правда". Чтобы  ее рубка  и надстройка не выделялись среди
льдов, их покрасили в белый цвет.
     Из Ленинграда, проламывая довольно толстый лед, "Правду" повел за собой
ледокол. Первое время, хотя и  медленно,  шли они в тишине. Потом противник,
видно,  обнаружил ледокол и принялся  из Стрельны  и Петергофа  обстреливать
Морокой  канал.  Снаряды  рвались  на  льду рядом  с  подводной  лодкой,  но
отставать  от ледокола было рискованно:  пробитая во льдах дорога на  морозе
могла быстро застынуть.
     Более сорока минут шли корабли под огнем противника. К счастью, ни один
снаряд  в "Правду" не попал, лишь осколками поранило нескольких подводников,
стоявших наверху. Ледокол  же  пострадал основательно.  В него попало  шесть
снарядов. Был убит вахтенный рулевой,  и чуть ли не  треть  команды получила
ранения.
     Ледокол все же пришел  своим ходом и  привел при  - топленную подводную
лодку в Кронштадт.  Здесь в объемистые цистерны "Правды" было залито семьсот
тонн соляра.
     Тот же  ледокол через несколько дней повел тяжело нагруженную подводную