Но  никто  не  отозвался.  Остановив пробегавшего кока,  я приказал ему
спуститься  с  раненым в кают -  компанию  и оказать первую помощь,  сам  же
вернулся к впередсмотрящим. Они уже промеряли футштоками глубины.
     - Стоп! - крикнул вдруг старшина. - Сто восемьдесят.
     Катер мгновенно застопорил ход и, пятясь, открыл огонь по берегу.
     У  "каэмок" осадка была меньшей, они  пошли дальше. Остановились от нас
вдали.
     Десантники  прямо с  бортов  попрыгали  в  воду  и,  держа над  головой
винтовки, по грудь в воде двинулись к берегу...
     Высадив  всех, "каэмки"  стали  отходить.  Одна  из  них  замешкалась и
застряла  на  отмели. Мы  видели,  как  катерники,  спрыгнув в  воду, руками
сталкивали свое суденышко на более глубокое место.
     Застрявшую "каэмку"  на миг  осветил луч прожектора. Он  проскочил было
левей, но  опять вернулся  и  заметался  на отмели,  выхватывая  из  тьмы то
согнутых пулеметчиков,  кативших по воде "Максимы", то минометчиков, несущих
ящики с минами, то карабкавшихся на берег стрелков.
     По нашей отмели били скрытые у верхнего дворца пушки.
     Застрявшая  "каэмка" минуты  через две  вспыхнула  и  загорелась  ярким
пламенем, освещая черную воду и каменный берег.

     Отстреливаясь, катера отступали из опасной зоны в глубь залива.
     Высадка десантников продолжалась.  У  берега загорелся еще какой  -  то
катер.
     Два  снаряда разорвались  вблизи от нашего  МО,  но  луч прожектора  не
настиг его. Мы  были уже у  фарватера и, убавив ход, могли наблюдать за тем,
что творится на берегу.
     Бой в Нижнем парке разрастался.  Около дворцов Эрмитаж и  Марли рвались
гранаты, то и дело слышалось "ура".
     У  Большого  каскада  и дворца  Монплезир меж деревьев  метались  огни,
беспрестанно  взлетали освети - тельные ракеты  и усиливалась  пулеметная  и
винтовочная пальба.
     А пассажирская пристань оставалась  темной.  "Вот куда теперь следовало
бы высаживаться",  - подумалось  мне. Но десантники, видимо,  уже  все  были
высажены,  так как наш катер получил приказ по  радио вернуться домой. Я еще
раз взглянул на  отмель у Эрмитажа. Там какое  -  то суденышко  догорало  на
воде.
     Когда мы подходили к Кронштадту, уже занимался рассвет.
     Спать  не хотелось.  Тревожила  судьба  десанта:  "Удалось  ли  морякам
прорваться на соединение с бойцами сухопутного фронта?"
     Надеясь хоть  что-нибудь  узнать,  я  спустился  в каземат  оперативных
дежурных, где была открыта специальная радиовахта для связи с десантом.
     Но от десантников еще не поступало вестей.
     -  Видно, горячо там... Все еще дерутся, - сказал оперативный дежурный.
- Вот светлей станет, разберутся, где свои, а где чужие. Скорей бы сообщили,
какая часть  Петергофа захвачена. Пора боезапас подбрасывать,  а  не знаю  -
куда.
     От  этого же оперативного дежурного я узнал, что на  фарватере из  воды
подобраны два катерника, плывшие в Кронштадт.
     Не раздумывая, я  помчался  в медпункт, куда  доставили спасенных.  Там
сидели завернутые в одеяла  молодой  лейтенант Гавриков,  недавно окончивший
военно-морское училище, и краснофлотец Малогон, Несмотря
     на  выпитый кофе со спиртом и растирания,  обоих  моряков бил озноб, да
так, что лязгали зубы.
     - Никак не могу согреться, - с запинками сказал лейтенант. - Вода очень
холодная, до костей пробрало.
     На  мои вопросы спасенные  отвечали односложно.  Но  я  был настойчив -
необходимо было написать о них в газету. Другого  материала пока не было. Из
того, что я узнал от них, получился небольшой рассказ.
        "МОРЕ ВЫРУЧИЛО"
     Во время  ночного десанта  краснофлотец  Сергей Малогон  стоял на  носу
катера впередсмотрящим.  Он следил  за всем,  что  происходило  на  воде,  и
промерял 'футштоком глубины.
     Первая  группа десанта  высадилась  почти без  выстрелов.  Но  когда  к
каменной отмели подходил катер Малогона, противник уже всполошился и строчил
по десантникам из пулеметов.
     Метрах в ста от берега катер наткнулся на подводные камни и застрял.
     Десантники спрыгнули в  воду  и бегом устремились вперед. Казалось, что
опустевший катер сам сойдет с отмели. Но не тут - то было: нос прочно  засел
на камнях.
     Малогон в  одежде  соскочил в  воду  и, напрягаясь, принялся сталкивать
свое суденышко.
     Под  нажимом сильных рук нос катера сполз с камней.  Теперь судно могло
отработать задний ход.
     Вдруг  рядом  стали  рваться  снаряды,  вздымая  столбы  воды  и грязи.
Малогон, уцепившись за край палубы, хотел рывком вскарабкаться  на нее, но в
это время нос  катера  от  набежавшей  волны задрался  вверх и  краснофлотец
сорвался...
     В  горячке  боя никто на  судне не заметил, что Малогон остался в воде.
Катер ушел в глубь залива и больше не возвращался.
     "Что теперь  делать? - в  тревоге думал краснофлотец. -  Может, догнать