в соответствии с которым охрана, включая низшие
чины, являлась для них вышестоящим персоналом,
которому надлежало безоговорочно подчиняться. Для того, чтобы оградить 
унтер-офицеров от унижений со стороны пленных, суд вынес Тухачевскому 
?образцовый
? — максимально жесткий — приговор, чтоб ?другим
было не повадно?45.
Уже спустя три дня Тухачевский письменно информировал
председателя ингольштадтского суда генерал-лейтенанта
Лангнетцера:
?В связи с объявленным мне приговором суда от 13 июля
1917 года, предусматривающего шесть месяцев тюрьмы за оскорбление
унтер-офицера Абеля, я обращаюсь в Высший Военный
суд Нюрнберга, поскольку я не был оправдан.
79
Лейтенант Тухачевский
Ингольштадт форт IX комната 15
16 июля 1917 года?46.
Ожидая, пока баварская судебная машина переварит в различных инстанциях дело об 
оскорблении унтер-офицера, заскучавший было Тухачевский влип еще в одну
историю — конфликт с комендантом лагеря генералом Петером. Гуляя по двору форта 
Тухачевский столкнулся с комендантом. Увидев небрежно одетого, засунувшего руки 
в карманы русского лейтенанта, генерал замедлил шаг и спросил: ?Почему вы меня 
не приветствуете — не отдаете честь?? Тухачевский молчал. ?Немедленно выньте 
руки из карманов и отдайте честь!? Никакого внимания. ?Лейтенант, вы увидите, 
что вам это дорого обойдется!? Тухачевский поднял глаза и холодно 
поинтересовался: ?Сколько марок??47 Этот эпизод впоследствии многократно
и с удовольствием вспоминали французские и русские товарищи Тухачевского по 
плену, передавая ?апокриф? вновь прибывшим. Да и самому Тухачевскому сюжет явно 
нравился: в его рапорте командиру полка, написанном уже после удачного побега 
из плена, это происшествие, единственное из всех им перечисленных, описано с 
кульминационной
цитатой: ?Сколько марок?48. Комендант лагеря
генерал Петер сарказма пленного подпоручика не оценил и подал в суд.
С этого момента расследования двух дел об оскорблении
— унтер-офицера Абеля и генерала Петера — шли параллельно
и тянулись до 1919 года. Документы переходили из Ингольштадта в Нюрнберг (в 
Верховный военный суд Баварии) и возвращались обратно. Назначались все новые 
даты разбирательств, пока, наконец, 4 октября 1917 года на очередном штампе не 
возникла размашистая надпись от руки красным карандашом:
?Судебное заседание состояться не может, поскольку подсудимый
снова убежал?49.
Пятый по счету побег оказался успешным. Информация
о нем дошла до Нюрнберга лишь два месяца спустя. Еще полгода спустя, в энный 
раз пунктуально поинтересо-
80
вавшись, не пойман ли беглец, 8 апреля 1918 года судебное
представительство третьего баварского Королевского армейского корпуса было 
вынуждено констатировать:
?Нет сомнений в том, что побег лейтенанта Тухачевского удался. Предлагаем 
вернуться к рассмотрению дела 1 апреля
1919 года?50.
А начиналось все так. 16 августа 1917 года в комендатуру
лагеря Ингольштадт поступил рапорт
?О русском лейтенанте Тухачевском М. Н., полк инфантерии, о русском капитане 
Чернивецком С. С, штаб 53 дивизии, в связи с попыткой
побега. Сегодня 9 русских офицеров, давших письменно честное
слово и обязавшихся во время прогулки не предпринимать попыток
к бегству, были выведены на прогулку унтер-офицером Гофманом по установленному 
маршруту... На обратном пути два русских
офицера — лейтенант Тухачевский и капитан Чернивецкий -быстро пошли вперед, в 
то время, как унтер-офицер Гофман остался замыкающим колонну пленных. По 
прибытии домой оба названных офицера отсутствовали. Предположительно они 
находились поблизости
от Цухеринга и пытаются оттуда продвигаться далее. Капитан Чернивецкий совсем 
не говорит по-немецки, Тухачевский — только на ломаном. Обязательства честного 
слова (бланки заявлений. — Ю. К.) и личные карточки заключенных прилагаются?51.
Содержание стандартного бланка обязательства*:
?Объявление.
Я даю свое честное слово, в случае моего участия в прогулке, во время самой 
прогулки, т. е. с выхода из лагеря и до возвращения в него обратно, не 
совершать побега, во время прогулки следовать всякому распоряжению конвойных и 
не совершать никаких действий,
угрожающих безопасности германского государства.
Я знаю, что на основании ? 159 свода военных законов о наказаниях,
военнопленный, совершивший побег несмотря на данное честное слово, подвергается 
смертной казни?52.
* Текст этого документа на русском языке публикуется впервые.
81
Какова же была жажда освобождения, если Тухачевский