на то, что уже в конце октября 1933 года на дипломатическом
рауте Тухачевский говорил об изменении советской линии в отношениях с Германией 
и в частности — о свертывании
советско-немецких военных школ и баз:
?после того как Советский Союз убедился в том, что немецкое правительство
взяло враждебный Советскому Союзу политический курс?13.
Тогда же Тухачевский говорил немецкому послу Ф. фон Твардовскому:
?Если начнется война между Германией и СССР, это будет страшнейшим
несчастьем для обоих народов. Тогда Германия не будет иметь перед собой прежнюю 
Россию. Красная Армия многому научилась
и многое наработала?14.
326
Тухачевский подчеркивал, что расхождения носят политический
характер:
?Нас разлучает ваша политика, а не наши чувства, чувства дружбы Красной Армии к 
рейхсверу?.
Ворошилов же оптимистически добавил, ?транслируя? мнение Сталина:
?Два слова, произнесенные публично, достаточны для того, чтобы
дезавуировать враждебные тенденции, звучащие в "Майн Кампф"?15.
Этих ?двух слов? не последовало. (Кстати, впервые ?Майн Кампф? на русский язык 
перевел — для членов Политбюро
— Карл Радек еще в начале 1930-х годов, до прихода
Гитлера к власти.)
21 февраля 1933 года постановлением ЦИК СССР Тухачевский
был награжден орденом Ленина ?за исключительно
личные заслуги перед революцией в деле организации
обороны Союза ССР на внешних и внутренних фронтах в период гражданской войны и 
последующие организационные
мероприятия по укреплению мощи РККА?.
В 1934 году Тухачевский разработал теоретический труд ?Характер пограничных 
операций?, посвященный проблемам
мобилизации и стратегического развертывания, ведения
приграничного сражения. Подводя итог своим размышлениям,
он отмечал:
?Утешать себя тем, что наши возможные противники медленно перестраиваются 
по-новому, не следует. Противник может перестроиться
внезапно и неожиданно. Лучше самим предупредить врагов.
Лучше поменьше делать ошибок, чем на ошибках учиться?16.
Эта работа впервые увидела свет только в 1964 году. Ворошилов отрицательно 
относился к оперативно-стратегическим
заданиям, в которых за основу бралась конкретно
складывающаяся обстановка в Европе и в мире, требуя все задачи по отработке 
начального периода войны
строить ?на отвлеченной обстановке, не приближенной
в политическом отношении к условиям сегодняшнего
дня?.
327
Тухачевский саркастически комментировал умонастроения
приверженцев ?отвлеченных теорий?:
?Сторонники этой теории видели в новом человеке, в советском
рабочем и колхознике, все необходимое и достаточное для того, чтобы обеспечить 
ведение маневренной войны. Как преодолевать
пулеметное могущество боевого порядка современного противника — этому теория не 
учила. Приверженцы этой теории больше мечтали, чем доказывали. Находились 
товарищи, которые, например, утверждали, что для подготовки атаки бойца Красной 
Армии можно израсходовать меньше артиллерийских снарядов, чем для подготовки 
атаки солдата капиталистической армии, объясняя
это превосходством духа красноармейца. На самом деле эта самовлюбленность могла 
бы повлечь напрасные кровавые потери в боях и крупнейшие неудачи?17.
В ноябре 1934 года Тухачевский поручил Я. И. Алкснису
разработать предложения ?О дальнейшем полете Р-5 с дозаправкой в воздухе?18. 
Впервые такая дозаправка была
осуществлена в 1933 году и впоследствии нашла широкое
применение в авиации.
На XVII съезде ВКП(б), вошедшем в историю как печально
известный ?Съезд победителей? (к XVIII съезду практически никого из его 
участников уже не было в живых),
Тухачевский выступил с программной речью. В первых
строках, как и положено, славословия в адрес вождя (они, впрочем, звучат 
рефреном всего выступления — в 1934-м уже нельзя было иначе) и завоеваний 
социализма.
?Товарищи, победоносное осуществление задачи, поставленной
товарищем Сталиным, — задачи превращения нашей страны из аграрной в 
индустриальную, позволило нам не только производить все средства производства, 
но и позволило нам производить и все необходимые орудия обороны.
Победа на фронте коллективизации, построение фундамента социалистического
общества создали для строительства Красной армии
такой социальный базис, какого мы не имели еще до сих пор и о котором мы только 
мечтать могли во время гражданской войны, во время первой интервенции 
империалистов. И само собой понятно,