всего вредна
тем, что является выражением закостенелого консерватизма, враждебного 
прогрессивному разрешению новых военных задач, вытекающих из успехов 
индустриализации страны и социалистического
строительства. Во всей своей организационной деятельности Штаб РККА в лучшем 
случае поднимается до давно устаревшего уровня 1918 года, но зато решительно 
отстает от общих темпов на-шего развития? .
Сталин отреагировал на записку только в 1932 году — личным письмом. Но решение 
о ?нужности? Тухачевского в Москве принял раньше: в 1931 году его вернули в 
столицу, повысив в должности. Он стал заместителем Ворошилова.
?Особо секретно. Личный архив Сталина
Т. Тухачевскому. Копия Ворошилову.
Приложенное письмо на имя т. Ворошилова написано мной в марте 1930 г. Оно имеет 
в виду два документа а) вашу "записку" о развертывании нашей армии с доведением 
количества дивизий до 246 или 248 (не помню точно)
б) "соображения" нашего штаба с выводом о том, что Ваша "записка" требует по 
сути дела доведения численности армии до 11 миллионов душ, что "записка" ввиду 
этого нереальна, фантастична,
непосильна для нашей страны.
308
В своем письме на имя т. Ворошилова, как известно, я присоединился
в основном к выводам нашего штаба и высказался о вашей "записке" резко 
отрицательно, признав ее плодом "канцелярского максимализма", результатом "игры 
в цифры" и т. д.
Так было дело два года назад.
Ныне, спустя два года, когда некоторые неясные вопросы стали для меня более 
ясными, я должен признать, что моя оценка была слишком резкой,а выводы моего 
письма — не совсем правильны...
Мне кажется, что мое письмо не было бы столь резким по тону и оно было бы 
свободно от некоторых неправильных выводов в отношении
Вас, если бы я перенес тогда спор на эту новую базу. Но я не сделал этого, так 
как, очевидно, проблема не была еще достаточно
ясна для меня.
Не ругайте меня, что я взялся исправить недочеты моего письма
с некоторым опозданием.
7.5.32.
С ком. прив. Сталин?109.
Но это — только в 1932-м. А пока Тухачевскому пришлось
пережить весьма серьезную ?ностальгическую? неприятность:
в Ленинграде прошел первый ?показательный
? процесс по ?Делу о заговоре военных?. В октябре 1930 года ОГПУ Ленинграда и 
области сфабриковало так называемое ?семеновское дело?, по которому был 
арестован
21 человек. Все арестованные были офицерами или служащими лейб-гвардии 
Семеновского полка, жившими в ту пору в Ленинграде. Они обвинялись в создании 
контрреволюционной
организации, ставившей своей целью ?свержение существующего строя?. Чекисты 
обнаружили тайное хранилище ?контрреволюционеров? — под алтарем Введенского 
собора. Из него были извлечены и представлены
в качестве главных вещественных доказательств полковое
знамя*, почетные знамена и награды Семеновского
* После окончания процесса знамя Лейб-Гвардии Семеновского полка
было передано в музей НКВД, а затем в Артиллерийский исторический
музей. В 1950 г. вместе с коллекцией знамен оно перешло в Государственный
Эрмитаж. В Эрмитаже знамя было отреставрировано, а в декабре 2000-го — апреле 
2001 г. экспонировалось на временной выставке, посвященной 300-летию Российской 
Гвардии.
309
полка. В январе 1918 года офицеры-семеновцы не могли
признать законным расформирование полка и тайно привезли знамя и реликвии с 
фронта в Петроград и спрятали в полковом храме. Хранение знамени царского
полка, тем более, полка-подавителя первой русской
революции 1905 года, в 1919 году перешедшего к Юденичу, квалифицировалось ОГПУ 
как преступление.
Кроме того, эрудированные чекисты знали, что, по воинской традиции, полк 
считается существующим до тех пор, пока существует его знамя. ?Контрреволюция? 
была налицо!
Все офицеры и служащие Семеновского полка, находившиеся
в Ленинграде, содержались в тюрьме ?Кресты
?. Все, за исключением одного — командующего войсками Ленинградского военного 
округа М. Н. Тухачевского.
В Тухачевском попытались найти заступника родственники
арестованных. Ему писали письма, к нему обращались
лично110. Пытался ли он вмешаться, помочь обвиняемым, неизвестно. Известно 
только то, что его не тронули, чуть ли не единственного из живших в России
офицеров полка. 23 апреля 1931 года на заседании выездной сессии Коллегии ОГПУ 
по 58-й статье 11 человек
приговорены к ?высшей мере социальной защиты
? — расстрелу, четверо — к 10 годам в концлагере, еще пятеро — к 5 годам в 
концлагере, один из арестованных