мине подорвался лидер «Минск», однако корабль сохранил ход и вечером 29 августа 
встал на якорь на Большом Кронштадтском рейде. Всего в Кронштадт прибыли 112 
кораблей, 23 транспорта и вспомогательных судна. На кораблях было эвакуировано 
более 18 тыс. защитников Таллина. Не всем защитникам Таллина удалось попасть на 
транспорты. По немецким данным, в оставленном советскими войсками Таллине было 
захвачено 11 432 пленных, 97 орудий и 144 зенитные пушки.
Таллинский переход, конечно, нельзя охарактеризовать как блестящую операцию 
советского военно-морского флота. Командованием флота не была использована 
теоретическая возможность обхода «Юминды» с севера. Однако переход также никак 
нельзя охарактеризовать как поражение, подобное Цусиме. Три самых крупных 
боевых корабля – крейсер «Киров», лидеры «Ленинград» и «Минск» самостоятельно 
пришли в Кронштадт, а потеряны были в основном старые эскадренные 
миноносцы-«новики» ещё царской постройки. К новейшим кораблям «проекта 7» из 
погибших кораблей относился только «Скорый». Символично, что в ходе Таллинского 
перехода погиб родоначальник серии «новиков» – в 20.30 подорвался и вскоре 
затонул эскадренный миноносец «Яков Свердлов», называвшийся до революции 
«Новик». В целом можно отметить, что Балтийским флотом был произведён вполне 
удачный манёвр по морю, спасший значительную часть войск 10-го стрелкового 
корпуса от уничтожения и позволивший солдатам и командирам соединения принять 
участие в боях под Ленинградом в самые напряжённые дни сражения за город.
 
Фронт становится Ленинградским. 

Выход немецких танков и пехоты на ближние подступы к Ленинграду потребовал 
изменения системы управления войсками. Ставка 23 августа решила разделить 
Северный фронт на два фронта – Ленинградский и Карельский. Командующим 
Ленинградским фронтом был утверждён ранее командовавший Северным фронтом 
генерал-лейтенант М. М. Попов, начальником штаба – полковник Н. В. Городецкий. 
Последний являлся ранее начальником штаба 23-й армии. Первоначально 
Ленинградскому фронту подчинялись 8-я, 23-я и 48-я армии.
Особенностью боевых действий на советско-германском фронте в августе-сентябре 
1941 г. было воронкообразное расширение линии соприкосновения войск сторон. 
Ярче всего этот фактор проявлялся на Северо-Западном направлении. Постепенный 
отход советских войск на Ленинград приводил к образованию фронта к югу от озера 
Ильмень до Великих Лук. На прикрытие этого фронта были вынуждены расходовать 
силы обе стороны. Советский Северо-Западный фронт две из трёх своих армий (11-ю 
и 27-ю) задействовал именно здесь. Прорыв немецкой 16-й армии через Новгород 
севернее озера Ильмень вновь означал удлинение линии соприкосновения войск 
сторон и необходимость образования линии фронта, тянущейся с севера на юг. На 
реке Волхов образовался разрыв между войсками Новгородской армейской группы 
Северо-Западного фронта и войсками Северного (Ленинградского) фронта.
Прикрытие линии реки Волхов было необходимым в первую очередь для 
предотвращения окружения Ленинграда. Ещё 17 августа, в разгар боёв за Новгород, 
Ставка ВГК указывала командованию Северо-Западного направления на опасность 
окружения Ленинграда: 
«Ставка считает, что наиболее опасным направлением продвижения противника 
является восточное направление в сторону Новгорода – Чудова – Малой Вишеры и 
дальше через реку Волхов. Если немцы будут иметь успех в этом направлении, то 
это будет означать обход Ленинграда с востока, перерыв связи между Ленинградом 
и Москвой и критическое положение Северного и Северо-Западного фронтов. При 
этом вероятно, что немцы сомкнут здесь свой фронт с фронтом финнов в районе 
Олонца. Нам кажется, что главком Северо-Западного [направления] не видит этой 
смертельной опасности и потому не предпринимает никаких особых мер для 
ликвидации этой опасности.
Ликвидировать эту опасность вполне возможно, так как у немцев сил здесь немного,
 а подброшенные нами на помощь новые три дивизии при умелом руководстве могли 
бы ликвидировать опасность. Ставка не может мириться с настроениями 
обречённости и невозможности предпринять решительные шаги, с разговорами о том, 
что уже все сделано и ничего больше сделать невозможно» {18} .
Как мы видим, уже через неделю после начала немецкого наступления советское 
Верховное командование в целом верно оценило задачи, поставленные в директиве 
ОКВ № 34. Окружение Ленинграда путём соединения с финской армией было опаснее 
лобового штурма города. Ошибка заключалась лишь в тезисе «у немцев сил здесь 
немного». Сил группы армий «Север» действительно было немного, но на их 
усиление уже выдвигался XXXIX моторизованный корпус 3-й танковой группы, 
которому предстояло на долгие месяцы стать участником тяжёлых боёв на Волхове. 
В состав корпуса на тот момент входили 12-я танковая, 18-я и 20-я 
моторизованные дивизии. Единственное оснащённое танками соединение корпуса, 
12-я танковая дивизия была уже изрядно потрёпана боями. Но на 26 августа она 
ещё была в высокой степени боеспособности: в её составе насчитывалось 
боеготовыми 7 танков Pz.I, 5 Pz.II, 42 Pz.38(t), 14 Pz.IV и 8 командирских 
танков.
Для парирования возникшего кризиса Генеральный штаб начал вводить на фронт на 
Волхове свежесформированные соединения. Первой стала 52-я армия, 
разворачивавшаяся в районе Тихвина по директиве Ставки ВГК №001200. Командующим 
армией был назначен генерал-лейтенант Н. К. Клыков, начальником штаба – 
генерал-майор П. И. Ляпин. Как и в других армиях с большими номерами, 
формирование управлением армии произошло на базе управления одного из 
упразднённых стрелковых корпусов. В случае с 52-й армией это был 25-й 
стрелковый корпус. Согласно вышеуказанной директиве Ставки состав армии Н. К.