находившиеся в Крыму, оказались полностью изолированными с суши, и их 
снабжение могло осуществляться только морем. Но для того чтобы более или менее 
нормально снабжать их морским путем, не только не хватало транспортов, надо 
было преодолевать мощное противодействие нашего Черноморского флота. 

С этой целью немецко-фашистское командование усилило свой боевой и транспортный 
флот, стянув на Черное море большое количество транспортов, захваченных в 
оккупированных странах, и плавучих средств с Дуная. Были также специально 
построены новые транспортные суда типа "КТ" водоизмещением 1300 тонн. Наконец 
была поднята, отремонтирована и введена в строй часть потопленных нами 
вражеских, судов. 

Учитывая исключительно большое значение Крымского полуострова, гитлеровцы 
перебрасывали в Крым войска и боевую технику с западных фронтов. Прибывавшие в 
Крым с войсками и боевой техникой суда увозили. отсюда на запад заводское 
оборудование, тыловые учреждения, раненых и больных солдат и офицеров. 

Движение конвоев на морских коммуникациях врага между портами Крыма, Румынии и 
Болгарии становилось все более интенсивным. Противник усилил охранение своих 
конвоев, используя для этой цели эскадренные миноносцы, сторожевые корабли, 
быстроходные тральщики, катера-охотники, катера-тральщики и даже быстроходные 
баржи. Однако все эти меры не гарантировали врага от дерзких и сокрушительных 
ударов советских кораблей. Наши подводные лодки и морская авиация наносили 
фашистам колоссальные потери. Каждый второй транспорт противника, выходивший в 
море, отправлялся на дно, каждое. третье судно охранения конвоя уничтожалось. 
Но противник не считался ни с какими потерями. 

Занимая боевую позицию у оккупированного немцами побережья, экипаж "Малютки" 
хорошо понимал значение боевых действий нашего корабля в эти решающие дни 
изгнания оккупантов из родного Крыма и делал все. зависящее от него, чтобы 
найти конвой врага и нанести ему очередной удар, отправить, как шутили моряки, 
в "Дельфинград" очередную партию гитлеровских солдат и офицеров. 

На рассвете "Малютка" приступила к поиску. Мы намеревались обстоятельно 
обследовать хорошо укрытую за мысом бухточку. 

Знойное летнее солнце клонилось к западу, когда мы, убедившись в том, что в 
бухте нет вражеских кораблей, развернулись и собирались было уходить. 

- Товарищ командир, слева по корме два катера! - доложил вдруг гидроакустик 
Иван Бордок. 

Оставляя за собой пенистые буруны, из бухты вырвались два охотника за 
подводными лодками и взяли, курс прямо на нас. 

И на этот раз подвели ровная поверхность моря и отличная видимость. Возможно, 
нас обнаружили береговые наблюдатели. 

"Малютка" ушла на глубину и начала маневрировать. Район этот нельзя было 
покидать: фашисты держали в бухте противолодочные средства, следовательно, 
здесь могли пройти корабли врага. 

Катера, очевидно, удерживали с нами гидроакустический контакт и потому прямо с 
ходу вышли в атаку. 

Первая серия глубинных бомб легла по правому борту, за ней последовали другие. 
Они - в который уже раз! - причинили повреждения нашей лодке. Пришлось ложиться 
на грунт. 

Но лишь только мы легли на грунт, катера потеряли нас, и нам сравнительно 
быстро удалось устранить повреждения. 

Но вскоре акустик доложил: 

- Справа по корме шумы винтов больших кораблей! Прослушиваются нечетко! 
Расстояние более сорока кабельтовых. 

- Приготовиться к всплытию! - раздалась команда. Ошибиться Иван Бордок не мог: 
шумы винтов доносились со стороны бухты: видимо, фашисты выводили из нее 
корабли, рассчитывая под покровом ночи "провести" их через опасную зону. 

Зашипел воздух высокого давления, заработала главная осушительная система, 
тоннами выбрасывая за борт воду, попавшую в лодку через пробоину. 

Всех охватил боевой порыв. Но когда до поверхности оставалось всего несколько 
метров, по корпусу лодки что-то сильно забарабанило, электромоторы вдруг 
получили большую дополнительную нагрузку и их пришлось остановить. Лодка, имея 
отрицательную плавучесть, пошла на погружение, и скоро мы снова оказались на 
грунте.