указаны в основном потери фашистов... 

И действительно, уточнение текста касалось главным образом разгромленных частей,
 пленных и захваченных нашими войсками трофеев. 

- Обе радиограммы объявить по отсекам, а редактору боевого листка посоветуйте 
использовать эти цифры. 

- Есть, товарищ командир! - и Дедков побежал в центральный пост. 

Как ни устал я, простояв всю ночь на мостике, я так и не сомкнул глаз. Пролежав 
около получаса, я поднялся и пошел по отсекам. Возбуждены были и остальные мои 
боевые товарищи. Ни в одном отсеке я не нашел отдыхавших людей. Все по-прежнему 
оживленно комментировали известия о новых поражениях немецко-фашистских войск. 

- Я на вашем месте все же отдыхал бы, - сказал я торпедистам, но слова мои 
прозвучали не очень убедительно. 

- Не можем, товарищ командир, - виновато ответил Терлецкий, - такой радостной 
новости я, кажется, за всю жизнь еще ни разу не получал, как... вот сегодня... 
Где там спать, когда душа... танцует... - Эх, были бы еще у нас торпеды, 
товарищ командир, сейчас бы самое время вернуться обратно на позицию, - 
мечтательно произнес Свиридов, - а то армия наступает, а мы... домой... 

- Да, торпед нет, - сочувственно произнес я. - Но ничего, мы сходим в базу, 
возьмем торпеды и вернемся обратно. 

Переживал не только один Свиридов. Успешное наступление Советской Армии 
воодушевило всех подводников. Буквально во всех отсеках только и слышались 
слова досады в связи с отсутствием на корабле запаса торпед, словно люди только 
сейчас осмыслили по-настоящему значение боеприпаса для корабля. 

В жилом отсеке Костя Тельный заканчивал боевой листок подводной лодки. Я на 
несколько минут задержался у столика, на котором работал матрос. "Смертельный 
удар по становому хребту фашистской армии под Сталинградом и на Северном 
Кавказе", - было написано крупным шрифтом через всю полосу боевого листка. 

- А вы не слишком замахнулись? Мне тоже кажется, что удар очень серьезный, но 
смертельный... Не слишком ли? 

- Нет, товарищ командир, вся редколлегия так... решила, единогласно! хором 
возразили матросы. - Мы думаем... уверены, что это начало краха фашистской 
Германии... 

- Ну, если вы все так уверены, пусть остается этот заголовок, - согласился я, - 
только мне кажется, начало краха фашистов было еще раньше. 

- 22 июня 1941 года? - спросил Тельный, улыбаясь. 

- Так точно... 

- И я так им говорил, - обрадовался Тельный, - раз на нас напали войной, это 
уже начало ихнего "капута"... 

"Грандиозное наступление наших войск", - гласил подзаголовок боевого листка, 
написанный более мелким шрифтом, а под ним приводились данные из сообщений 
Совинформбюро. 

"...В ходе наступления наших войск, - читал я, - на Северном Кавказе и под 
Сталинградом разгромлены шесть пехотных и две танковые дивизии, хваленый полк 
"Бранденбург" и другие части. Большие потери нанесены еще семи пехотным, трем 
танковым и двум моторизованным дивизиям фашистов. Захвачено более 13000 пленных,
 500 немецких танков, много бронемашин, орудий разных калибров, минометов, 
пулеметов, винтовок, большое количество складов с боеприпасами, вооружением и 
продовольствием. Трофеев так много, что они еще даже полностью не подсчитаны! 
14 000 фашистов найдено убитыми на поле боя..." 

- Хороший получается боевой листок, - похвалил я матросов, прочитав уже 
написанное, - вот закончите, посмотрим и выпустим - пусть все читают. 

В дни Великой Отечественной войны у нас на кораблях в море стенные газеты не 
выпускались. Вместо них выходили боевые листки, размеры которых были меньше 
размеров обычных стенных газет. 

Редколлегия готовила очередной номер, показывала его командиру корабля или 
комиссару, и боевой листок получал право на существование. На выпуск такого 
боевого листка требовалось не более одного - двух часов. 

Боевые листки выпускались не только по поводу каких-нибудь важных известий. 
После каждой боевой атаки, независимо от того, была ли она удачной или нет, на