лживыми{731}. В этом документе перед "офицерами, унтер-офицерами и рядовыми 
банд так называемой русской освободительной армии"* ставилась чрезвычайно 
странная задача: им приказывалось путем вооруженного восстания овладеть районом 
Псков - Дно Насва, протяженностью в 200 километров. Военный совет 
Северо-Западного фронта требовал ни много ни мало уничтожить все немецкие 
гарнизоны в Пскове, Дне, Порхове, Дедовичах, Насве, Локне и других пунктах, 
взорвать вокзалы, мосты и прочие подобные объекты, перекрыв пути для доставки 
подкреплений, убить всех жителей, хотя бы в малейшей степени сотрудничавших с 
немцами, и после выполнения всех этих задач объединиться с партизанами для 
совместной борьбы. Перед частями РОА, которые, по мнению советских 
руководителей, уже находились на фронте, ставилась задача отрезать войска 
противника от тыловых соединений, разрушить их оборонительные укрепления, депо, 
мосты, железнодорожные линии и так далее и, установив контакт с частями Красной 
армии, прорвать фронт и объединиться с Красной армией. Жизнь и прощение родины 
сулились только тем, кто выполнит этот абсолютно нереальный приказ, всех 
остальных ждала смерть - как изменников родины. Лишнее доказательство того, что 
пути назад для солдат РОА не было... 

Судя по листовкам, адресованным власовцам, советская пропаганда признала 
существование РОА. Однако при этом она постоянно пыталась создать впечатление, 
будто Власову так и не удалось сформировать настоящую армию. В листовках 
утверждалось, что РОА - это вообще не армия, и уж во всяком случае не русская 
армия, это - "власовские банды", "несколько рот", "жалкая горстка", собранная 
воедино силой и обманом, которая "рассыпется при первом же столкновении с 
нашими частями"*. Но за этой напускной уверенностью скрывалась глубокая тревога.
 В беседе с польским послом Т. Ромером в присутствии Молотова 26-27 февраля 
1943 года в Кремле на замечание посла о том, что "против Красной армии готовы 
воевать... формирования бывших военнопленных украинского, русского, грузинского,
 азербайджанского и пр. происхождения", Сталин ответил: " Имеются и русские, 
которые образцово служат немцам и встают на их сторону. В семье не без 
урода"*{732}. 

Еще 26 декабря 1942 года ГПУ Красной армии в приказе No 001445 предупреждало о 
возможном выступлении освободительной армии и требовало принять соответствующие 
меры{733}. В районе действий РННА, как 17 февраля 1943 года доносил Власову 
подполковник Бочаров, советское командование объявило красноармейцам, что это 
"переодетые немецкие войска". Во избежание контактов с ними советским частям 
были отданы приказы не мешать продвижению этих войск, не минировать шоссе, не 
нападать на группы снабжения и вообще не предпринимать ничего, что могло бы 
спровоцировать боевые действия. 

О том, как опасен был Власов для советской власти, свидетельствуют и попытки 
"любыми средствами, любой ценой" обезвредить некогда прославленного полководца, 
доставить его "живым или мертвым на советскую землю". В марте 1943 года на него 
охотились партизанские группы Григорьева и Новожилова. В мае начальник 
ленинградского штаба партизанского движения М. Н. Никитин передал по радио 
через оперативную группу при штабе Северо-Западного фронта срочный приказ убить 
Власова в Дедовичах, Порхове или Пашеревичах: очевидно, примерное 
местонахождение генерала было известно{734}. В Берлине покушение на Власова 
должен был совершить лейтенант Августин, сотрудник созданного в СССР комитета 
"Свободная Германия". Его сбросили с парашютом в германский тыл{735}, но он был 
арестован. 24 мая 1943 года у немецких передовых постов в районе Ярцево 
появился майор Красной армии С. Н. Капустин, выдавший себя за перебежчика{736}. 
Ему удалось завоевать доверие военных властей и пробраться в Берлин, где он 
безуспешно пытался проникнуть к Власову. Генерал-майор Ма-лышкин после беседы с 
"перебежчиком" счел его версию подозрительной, и действительно, позже Капустин 
был разоблачен как советский агент и дал показания. Выяснилось, что он должен 
был не только собрать материалы о РОА, но еще и подготовить к октябрю 1943 года 
ликвидацию Власова, Малышкина и других руководителей армии. 

Судя по подробным инструкциям, полученным Капустиным, советское руководство, 
вопреки всем пропагандистским заверениям, очень серьезно относилось и к 
существованию Русского комитета, и к возможному скорому выступлению РОА 
(которое на самом деле имело место лишь в конце 1944 года, да и то в очень 
ограниченном масштабе). Летом 1943 года к делу подключилась советская военная 
разведка. Шпионская организация " Красная капелла", которую в Москве считали 
еще действующей, хотя на самом деле она к тому времени была уже разгромлена, 
получила по радио задание собрать данные об армии Власова, числе подразделений 
и личном составе, местонахождении, фамилиях офицеров, вооружении и методах 
пропаганды. Как пишет резидент советской разведки и руководитель " Красной 
капеллы" Леопольд Треппер, Центр требовал точнейшей информации, чтобы для 
выяснения максимального количества деталей проверить уже имеющиеся у него 
данные{737}. 

Москва представляла себе РОА в виде сплоченных вооруженных сил, состоящих из 
всех родов войск, разделенных на армии, армейские корпуса, дивизии, имеющих 
центральный руководящий орган - генеральный штаб, соответствующие учебные 
заведения типа центрального военного училища и офицерских школ. Советское 
руководство всячески стремилось разузнать, когда и на каком участке фронта 
следует ожидать выступления РОА, будет ли она воевать самостоятельно или вместе