В заявлении Главного политического управления Красной армии от 4 июля 1943 года 
Власов предстает активным членом организации врагов народа, которая в свое 
время вела "тайные переговоры" с немцами о продаже Советской Украины и 
Белоруссии, а с японцами - о продаже советского Дальневосточного побережья и 
Сибири. Тут неизбежно возникает вопрос, как же Власову после раскрытия этой 
заговорщической деятельности удалось избежать судьбы всех его товарищей. 
Оказывается, он "покаялся и умолял о прощении"*, и советское правосудие не 
только простило его, но еще и дало ему возможность искупить его мнимые 
преступления службой в Красной армии - да к тому же на посту крупного 
военачальника! Все это звучит совершенно неправдоподобно, и любой 
здравомыслящий человек без труда разглядел бы абсурдность выдвинутых против 
Власова обвинений. Дальше говорится о том, что Власов злоупотребил оказанным 
ему доверием, при первой же возможности сдался в плен "немецким фашистам" и 
пошел к ним на службу в качестве шпиона и провокатора. В доказательство этого 
второго, "еще более тяжкого преступления * приводится лишь один аргумент - то, 
что Власов вернулся из немецкого окружения. В те дни быть окружением в Красной 
армии считалось военным преступлением, множество солдат и офицеров были 
расстреляны лишь за то, что попали в окружение{716}. Но в данном случае - и по 
отношению лично к Власову - факты представлены в совершенно ложном свете. 
Столицу Украины, по приказу Ставки и вопреки мнению командиров, обороняли до 
последнего момента, до полного окружения города немцами. Только 18 сентября 
1941 года, когда организованное отступление было уже невозможно, Власов получил 
приказ сдать Киев и отступить{717}. Именно вследствие этого стояния в Киеве, 
преподносящегося почти во всех советских военно-исторических сочинениях как 
славная страница войны, Власов и части его армии чуть не погибли в окружении. 

Но и на этом передергивания и нагромождение несуразностей не кончаются. Тщетно 
стали бы мы искать в статьях о Власове объяснение тому, как же этот 
военачальник, находившийся на службе иностранной разведки, "вновь" получил 
высокий командный пост и в критический момент битвы за Москву был брошен на 
решающий участок советской обороны. При такой логике уже не удивляешься выводу, 
что ответственность за гибель 2-й ударной армии несет не Сталин и не Ставка, а 
один лишь Власов. Вопреки всем фактам в статье утверждается, что Власов 
намеренно загнал доверенную ему армию в окружение, довел ее до гибели, а затем 
перебежал к своим немецким хозяевам и начальникам, "окончательно разоблачив 
себя" перед советскими людьми как "гитлеровский ставленник, предатель и 
убийца"*. 

Советская пропаганда в лучших своих традициях изображает Власова " немецким 
лакеем", ползающим перед хозяевами на четвереньках и помогающим "врагам нашей 
родины мучить русский народ, жечь наши села, насиловать наших женщин, убивать 
наших детей и позорить наше национальное достоинство"*. Неудачное высказывание 
в "Открытом письме" Власова - что он разовьет свои представления о новой России 
"в свое время" - становится доказательством отсутствия у него каких бы то ни 
было конструктивных целей. Павлов, автор статьи "Иудушка Власов", иронизирует: 

В свое время, господин генерал, но почему бы не сейчас? С каких это пор честные 
политики скрывают от народа свои воззрения? Но в том-то и дело, что Власов не 
политик, он шулер, который боится раскрыть свои меченые карты*. 

Между тем достаточно лишь взглянуть на 13 пунктов Смоленского обращения, чтобы 
понять политические цели Русского освободительного движения. Здесь в числе 
оснований для перестройки жизни в России названы: неприкосновенность личности и 
жилища, свобода совести, убеждений, религии, собраний и печати, свободная 
экономика и социальная справедливость, национальная свобода народов России. В 
свете обвинения Власова в прислужничестве немецким захватчикам странно звучит 
прямо противоречащее германской политике требование почетного мира с Германией 
и признания русского народа равноправным членом в семье новой Европы. И хотя 
автор статьи "Торговцы Родиной" Александров не слишком ошибался, назвав Русский 
комитет "лавочкой" (полковник Боярский в одном из писем к Власову выразился 
аналогичным образом{718}), но в 13 пунктах Смоленского обращения впервые 
сформулированы те требования, которые в развернутой форме в конце концов нашли 
свое выражение в Пражском манифесте 14 ноября 1944 года. 

Провозглашенные в Смоленском обращении политические тезисы обладали такой 
взрывной силой, что советское руководство даже не осмелилось вступать с ними в 
пропагандистскую полемику. Впрочем, не один только сталинский режим был 
заинтересован в сокрытии обращения - немецкое руководство, исходя из 
аналогичных причин, категорически запретило его распространение по эту сторону 
фронта. Чтобы ознакомить с текстом обращения жителей оккупированных районов, 
пришлось прибегнуть к хитрости - самолеты, разбрасывавшие листовки, "по ошибке" 
сбились с курса. 

Гитлер 8 июня 1943 года выразил свое недовольство политической деятельностью 
Власова и категорически отказался менять Свою политику в свете тезисов Русского 
комитета, а также высказался против создания русской армии, потому что, по его 
словам, это означало бы отказ от первоначальных целей войны{719}. Решительность,
 с которой Гитлер парализовывал деятельность русского генерала, убедительно 
опровергает версию советской пропаганды о Власове как "фашистском наемнике и 
презренном лизоблюде". Вообще само отношение Гитлера к Власову свидетельствует