сообщений, чем навлек на себя гнев ЧНС. Тут же последовало решительное 
опровержение, и Совет спешно посадил на радиостанцию своего человека, строжайше 
приказав ему хранить полное молчание относительно власовской армии. 

Между тем переговоры ЧНС с 1-й дивизией продолжались. В штаб-квартиру дивизии 
явился член ЧНС Матуш, и Буняченко высказал ему свое недовольство тоном 
заявления Совета и недоумение по поводу проявленной Советом осторожности{492}, 
подчеркнув при этом, что "русская армия" - а не "власовская" - вошла в Прагу, 
чтобы помочь чехам в их борьбе, и он готов в любой момент вывести свои войска 
из города, как только надобность в их помощи отпадет. Ему, в общем, совершенно 
все равно, какую форму правления выберут чехи, и у него нет ни малейшего 
желания ввязываться в вооруженное столкновение с Красной армией. Буняченко 
потребовал присутствия представителя ЧНС в своем штабе. 

Тем временем положение восставших ухудшилось, и ЧНС начал снова склоняться на 
сторону Власова. Как вспоминает член народно-социалистической партии доктор 
Махотка, "большинство членов Совета горячо выступали за сотрудничество с 
власовской армией"{493}. Даже коммунист Кнап высказался за то, чтобы 
"урегулировать недоразумение" с Буняченко. С этой целью было решено послать в 
штаб в Йинонице официальную делегацию, доверив эту миссию коммунистам Кнапу и 
Давиду. Тем самым ЧНС явно отмежевался от политической линии находившегося в 
Кошице чешского правительства, которое считало своим долгом ориентироваться на 
пожелания Советского Союза. Так, в телеграмме из Кошице ЧНС призывали "быть 
поосторожнее с Власовым". Представитель Бенеша в Лондоне министр Рипка, тщетно 
пытавшийся заинтересовать Великобританию Пражским восстанием, в выступлении по 
Би-Би-Си призывал отказаться от какого бы то ни было сотрудничества с 
Власовым{494}. Разумеется, английское правительство, которое, так же как и 
американское, опасаясь осложнений с Советским Союзом, отказалось помочь 
восставшим, не могло одобрить обращения за помощью к антисоветской РОА, и 
министр Рипка присоединился к этой позиции. 

Присланные в штаб-квартиру 1-й дивизии делегаты ЧНС Кнап и Давид старались 
ограничиться чисто военным аспектом соглашения, но при переговорах всплыли 
политические вопросы, о которых они доложили собранию ЧНС{495}. Их сообщение 
дает дополнительную информацию о том, какое огромное значение придавал 
Буняченко разъяснению чехам истории РОА, ее целей и побудительных мотивов 
участия в Пражском восстании. Он попросил эмиссаров ЧНС передать по радио 
по-русски и по-чешски подготовленное им заявление на четырех страницах. Касаясь 
военного положения в Праге, он приводил сведения об оснащенности своих частей 
оружием и боеприпасами, о потерях дивизии, говорил о необходимости 
сосредоточения сил и средств в направлении главного удара. В целях улучшения 
военного сотрудничества между чехами и русскими и координации атак он настаивал 
на необходимости прикомандировать к нему чешских офицеров связи, в частности, 
послать одного офицера на холм Петршин, куда была переброшена часть 
артиллерийских орудий из Злихова{496}. На этом переговоры между ЧНС и 1-й 
дивизией РОА закончились. Вечером 7 мая, в 21.00, когда Кнап и Давид 
рассказывали Совету о встрече с Буняченко и излагали его пожелания и требования,
 части РОА в основном уже завершили военные действия в Праге и начали двигаться 
в западном направлении. 

Как проходили бои РОА в Праге в тот роковой день 7 мая? Боевой приказ командира 
дивизии, составленный согласно представлению группы "Бартош" и отданный в 1.00 
ночи, предусматривал наступление на центр города по трем направлениям{497}. 
Главный удар должен был нанести в 5.00 утра полк подполковника Архипова из 
района Смихова. Полку, располагавшему несколькими танками, артиллерийскими 
орудиями и противотанковыми пушками и имевшему при себе опытных проводников, 
удалось пересечь мосты через Влтаву и с боями продвинуться через Виногради до 
Страшнице, а оттуда на юг до Панкрац{498}. Наступавший с севера 4-й полк под 
командованием полковника Сахарова захватил важные объекты в самом городе, в том 
числе холм Петршин. 3-й полк - под командованием подполковника 
Алексавдрова-Рыбцова - прошел через Бржевнов - Стршешовице и Градчани и, 
координируя свои действия с 4-м полком, сумел прорваться к западному рукаву 
Влтавы{499}. И наконец, артиллерийский полк подполковника Жуковского, занявший 
утром огневые позиции между Коширже и Злиховым, но в течение дня перенесший их 
частично вперед, по договоренности с группой "Бартош" обстрелял немецкие 
опорные пункты в районе госпиталя, обсерватории, холма Петршин и в других 
местах. Бои в центре города против вошедших с юга частей дивизии СС 
"Валленштейн" велись остальными силами 1-й дивизии. 2-й полк под командованием 
подполковника Артемьева, отделенный командиром дивизии б мая в районе Хухле - 
Сливенец, после ожесточенного боя под Лаговички-у-Праги потеснил противника до 
Збраслава{500}, а разведотряд под командованием майора Костенко занял посты на 
восточном берегу Влтавы в районе Браника, развернувшись на юг. 

Несомненно, все события тех дней - неожиданный поворот 5 мая 1-й дивизии из 
района Бероун - Сухомасти в пражском направлении, начало военных действий 6 мая 
на аэродроме Рузине и к юго-западу от Хухле и, наконец, наступление 7 мая на 
центр Праги по трем основным направлениям, а также неоднократные требования о 
капитуляции, выдвигавшиеся представителями РОА, в том числе полковником 
Сахаровым{501}, - были для немецкого командования большой неожиданностью, и 
немцы никак не могли понять, что происходит. Ведь всего полгода назад, 14