результатам: Буняченко не собирался связывать себя твердым обещанием и явно не 
желал вести дивизию на фронт. Хотя Шернер больше не выдвигал никаких возражений 
против выбранного Буняченко маршрута, разговор настроил его на решительные меры.
 Впрочем, на такие меры, которые ему потом приписывались и которых опасались 
русские, у него уже не было достаточных средств. 

Некоторые основания для принятия мер давало выпущенное 9 апреля 1945 года 
указание начальника генштаба ОКХ генерала Кребса, со ссылкой на решение 
Гитлера{431}. В случае появления явных признаков ненадежности "иностранных 
формирований", независимо от их национальности (имелись в виду прежде всего 
венгерские войска), предусматривалось их разоружение, а затем использование в 
качестве стройбатов или групп по охране объектов либо придание солдат по 
отдельности и группами немецким частям для усиления пехотного состава. Но 
генерал-лейтенант фон Нацмер опровергает утверждения некоторых русских авторов, 
будто Шернер отдал приказ об уничтожении дивизии. Речь шла лишь о разоружении, 
что неизбежно привело бы к вооруженному конфликту, так как Буняченко, 
разумеется, не стал бы складывать оружие по доброй воле. 29 апреля командующий 
округом Рудных гор генерал-полковник Хот получил от Шернера задание совместно с 
командующим вермахта в Праге генералом Туссеном провести разоружение дивизии. 

В эти критические дни Власов был в разъездах: до 20 апреля он находился по 
большей части в ставке КОНР в Карлсбаде, а после ее переезда в Фюссен - в 
различных районах Южной Германии, 25-27 апреля он останавливался в частях 2-й 
дивизии, вышедшей с учебного плаца в Хейберге на Линц, и в других частях 
РОА{432}. Судя по русским источникам, Буняченко в этот период не раз пытался 
установить с ним контакт, посылая к нему своих офицеров, но эти попытки не 
увенчались успехом, хотя, по мнению Швеннингера и других, секретная курьерская 
связь поддерживалась постоянно. Во всяком случае, 29 апреля, находясь в Бад 
Рейхенхалле, Власов узнал от генерала добровольческих соединений в ОКХ 
Кестринга о грозящем конфликте и в ночь с 29 на 30 апреля в сопровождении 
обер-фюрера доктора Крёгера отправился в штаб-квартиру группы армий "Центр" в 
Йозефштадте, к северу от Кенигграца{433}. Власов в тот момент был болен, 
температурил, тем не менее и генерал-лейтенант фон Нацмер, и сам Шернер, 
прибывший вечером, вспоминают о "прекрасном впечатлении", которое произвел на 
них командующий РОА{434}. Шернер был покорен силой личности Власова и тем, что 
тот все еще "строил планы и выдвигал какие-то задачи", в то время как немецкая 
сторона уже полностью примирилась со своим поражением. Только при этой встрече 
фельдмаршал начал понимать сущность Освободительной армии. Во всяком случае, 
долгая беседа кончилась "примирением", и Шернер отменил все свои приказы. 
Группа армий отказалась от попыток отправить 1-ю дивизию на фронт и больше не 
препятствовала ее походу на юг. Как пишет фон Нацмер, "мы ограничились 
поверхностным наблюдением за этим походом". Шернер после войны говорил 
полковнику Кромиади: 

Пока я не узнал подробности о власовской дивизии, я не уничтожил ее только 
потому, что у меня не было авиации, а когда узнал, в чем дело, то предпочел 
закрыть глаза на то, что делал Буняченко{435}. 

Командующий округом Рудных гор, по-видимому, не знал о том, что вечером 30 
апреля события приняли новый оборот{436}. Генерал-полковник Хот, предвидя бунт 
в дивизии, был очень удручен перспективой, как он выразился, "гражданской войны,
 братоубийства" и, чтобы воспрепятствовать этому, попросил находившегося 
поблизости и хорошо знакомого русским по его деятельности в Дабендорфе старшего 
лейтенанта барона фон Клейста отправиться парламентером к Буняченко и 
попробовать вступить с ним в переговоры{437}. Ранним утром 2 мая Клейст явился 
в штаб-квартиру в Козоедах, навстречу ему вышел командир дивизии "в короткой 
ночной рубашке, с накинутой сверху новехонькой немецкой генеральской шинелью" и 
заявил ему, что дивизия постарается во время похода избегать каких бы то ни 
было столкновений и будет воевать только в том случае, если на нее нападут, но 
зато тогда уж будет воевать в полную силу. Власов по дороге из Йозефштадта в 
Козоеды заехал на командный пункт к Хоту и сообщил ему о договоренности с 
Шернером. Тем самым опасность вооруженного столкновения была снята, к вящему 
удовлетворению Хота, у которого не хватало людей для проведения разоружения 
дивизии. 

В дни пребывания в районе Козоед с 29 апреля до 4 мая в жизни дивизии наметился 
коренной перелом. За кулисами, незаметно для немцев начали разворачиваться 
какие-то события, смысл которых стал ясен лишь через несколько дней. Пока же 
было очевидно, что в отношениях между союзниками появилась трещина и дивизия 
охвачена беспокойством. Причина выяснилась лишь через несколько дней. 

Глава 8. 

РОА и Пражское восстание 

Марш 1-й дивизии РОА с Одерского фронта в Богемию отвечал плану, разработанному 
на последнем заседании президиума КОНР 28 марта 1945 года в Карлсбаде{438}. 
Тогда было решено стянуть все части РОА в одном пункте в районе Альп и там 
соединиться с 15-м Казачьим кавалерийским корпусом, формально тоже подчиненным 
Власову. Руководители РОА надеялись таким образом продемонстрировать силу и