ККР (Корпуса контрразведки) и ОСС (Отдела стратегических служб) допрашивали его 
в лагере Оберурcель под Франкфуртом. После этого его перевели в лагерь для 
немецких генералов в Шербуре, но советские власти, выяснив местонахождение 
Мальцева, в августе 1945 года официально потребовали его выдачи. Судя по всему, 
американская сторона не сразу пошла навстречу этому требованию и лишь после 
повторного запроса его передали НКВД, имевшему в окрестностях Парижа 
экстерриториальный лагерь Боригар. Здесь Мальцев попытался - безуспешно - 
покончить с собой. Он повторил попытку самоубийства еще раз, в мае 1946 года, в 
строго охранявшемся советском госпитале в Париже, вскрыв себе вены на обеих 
руках и нанеся глубокие порезы на шее{263}. Несмотря на крайне опасное 
состояние, его самолетом доставили в Москву. 2 августа 1946 года "Известия" в 
лаконичной заметке сообщили, что Военная коллегия Верховного Суда приговорила 
Мальцева, Власова и других к высшей мере наказания. 

В заметке не упоминалось о том, что перечисленные люди - генералитет Русской 
освободительной армии. Лишь в 1973 году над обвинениями, перечисленными в 
газете, была приподнята завеса молчания. Общественности поведали о том, что 
Мальцев пытался создать " авиацию РОА" методами грубого насилия. Перед Военной 
коллегией Верховного Суда СССР выступил в качестве свидетеля обвинения Бычков, 
который рассказал, как в конце января 1945 года в лагере Морицфельде Мальцев 
вербовал пленных советских летчиков{264}. 

Когда на предложение Мальцева пойти на службу в "авиацию РОА" Бычков ответил 
отказом, он был так избит, что его отправили в лазарет, где он и пролежал две 
недели. Мальцев и там не оставлял его в покое. Запугивал тем, что в СССР его 
все равно "расстреляют как изменника", а если он все-таки откажется служить в 
"РОА", то он, Мальцев, позаботится о том, чтобы Бычкова отправили в концлагерь, 
где он несомненно погибнет. 

Однако режиссеры этого спектакля допустили несколько ошибок. Во-первых, в 
Морицфельде никакого лагеря для военнопленных не было: там располагался лагерь 
для бывших летчиков Красной армии, которые давно уже заявили о своем 
добровольном согласии вступить в РОА и, следовательно, никакой необходимости 
принуждать их к этому шагу не было. Во-вторых, в январе 1945 года Морицфельде, 
расположенный неподалеку от Петербурга, уже давно находился в руках советской 
армии. И в-третьих, майор Бычков, Герой Советского Союза, награжденный орденами 
Ленина и Боевого Красного Знамени, капитан истребительной эскадрильи имени 
полковника Казакова ВВС РОА, уже в начале 1944 года вместе с Мальцевым, бывшим 
в то время полковником, и Героем Советского Союза старшим лейтенантом 
Антилевским выступал в лагерях военнопленных и восточных рабочих, открыто 
призывая к борьбе против сталинского режима и в составе Авиационной группы 
лично принимал участие в боевых вылетах против войск Красной армии. Священник 
Плющев-Власенко, бывший адъютант Мальцева, с полным основанием назвал советский 
спектакль "явной фальшивкой". Однако сам факт использования таких методов для 
демонстрации принудительного характера создания ВВС РОА и представления их в 
неблагоприятном свете свидетельствует о высоком морально-политическом духе, 
царившем в рядах ВВС. 

Глава 5. 

Военнопленные становятся солдатами РОА 

Перед исследователем, занимающимся историей РОА, неизбежно встает вопрос: каков 
был путь советских солдат из Красной армии через немецкий плен к вступлению в 
армию генерала Власова? В этой связи имеет смысл взглянуть на условия службы в 
Красной армии в то время. Только зная позицию советского правительства по 
отношению к собственным солдатам, можно понять глубокий переворот, 
совершавшийся в их душах. 

Советские Вооруженные Силы с момента своего создания ставили перед собой цель 
вырастить из каждого красноармейца "воина, безгранично преданного своей 
социалистической родине", привить ему "чувство высокой ответственности... за 
возложенную на него задачу по защите социалистического отечества", воспитать в 
нем "советский патриотизм... высокие моральные качества, выносливость, мужество 
и героизм". Каждого красноармейца готовили к выполнению "священного долга по 
защите социалистического отечества" до последнего патрона, до последней капли 
крови. Представление о том, как это должно было происходить, дает нам брошюра 
"Боец Красной армии не сдается"{265}, изданная политическим управлением 
Ленинградского военного округа после советско-финской войны 1940 года. Эта 
брошюра, чрезвычайно характерная для советской агитации, была выпущена с целью 
доказать красноармейцам, что советский солдат должен предпочесть смерть плену и 
истратить последний патрон на самого себя или сгореть заживо, но не сдасться 
врагу. Солдатам внушалось, что и в гражданскую войну, против "белогвардейцев", 
и в 1939, в войне с "белополяками", и в 1939-40 гг. в войне с "белофиннами", 
плен всегда означал пытки и мучительную смерть от руки бесчеловечного врага. 
Особое место уделялось в брошюре "белофинским бандам", "финским головорезам", 
"бело-финским подонкам" (в их числе оказались и финские медсестры!), которые 
якобы подвергали военнопленных и раненых советских солдат изощренным и жестоким 
пыткам, замучивали их до смерти. А для тех, кого еще не убедили приведенные 
примеры, предназначался последний и действительно очень веский аргумент, а