формирование парашютно-десантного батальона РОА генералу, командующему учебными 
и запасными группами немецкой парашютно-десантной армии, а формирование 
зенитного полка - командованию воздушного флота "Рейх". Урегулированием 
возникавших в связи с этим вопросов надлежало заняться Ашенбреннеру, 
оказавшемуся вследствие этого в двойственном положении. В качестве инспектора 
восточных кадров Люфтваффе он отвечал за русских добровольцев и советских 
пленных, значительное число которых осталось в Люфтваффе. Ему непосредственно 
подчинялись особый лагерь Люфтваффе "Восток", Восточные пропагандистские роты 
Люфтваффе, а также запасная эскадрилья "Восток". С другой стороны, он выступал 
также в качестве представителя высшего командования ОКЛ при полномочном 
генерале немецкого вермахта при КОНР и был советником начальника генштаба ОКЛ 
по делам РОА. Согласно служебному предписанию, составленному им самим и 
вступившему в силу 1 февраля 1945 года, в обязанности инспектора входило 
консультировать ВВС РОА и оказывать им поддержку в организации, вооружении и 
подготовке кадров, а также прислушиваться ко всем пожеланиям и просьбам 
представителей ВВС РОА и доводить их до сведения соответствующих учреждений 
вермахта{240}. 

При выполнении своих задач Ашенбреннер, несколько позже по личной 
договоренности взявший на себя также функции полномочного генерала вермахта при 
КОНР, пользовался услугами штаба связи при штабе ВВС РОА, во главе которого в 
качестве его личного представителя стоял сначала полковник генштаба Зорге, а 
затем, с 1 марта 1945 года, подполковник генштаба Гофман. Во все формирующиеся 
части были немедленно разосланы немецкие офицеры связи и инструкторы, в задачи 
которых входило, в частности, материальное оснащение аэродромов, доставка 
самолетов, оружия и боеприпасов, инструктаж русских кадров и контакты с 
немецкими службами. Ни генерал-лейтенант Ашенбреннер, ни его штаб и офицеры, 
подчиненные ему, не имели никаких командных полномочий по отношению к органам 
ВВС РОА, выполняя исключительно консультативные функции. Так что утверждение 
советских специалистов, будто Ашенбреннер был начальником Мальцева, а русские 
были подчинены немцам{241}, - абсолютно неверно. Достаточно прочитать служебные 
инструкции для инспектора восточных кадров Люфтваффе, а также описание 
полномочий командующего ВВС РОА. Ашенбреннер сам придавал большое значение 
строгому соблюдению принципа автономии и самостоятельности ВВС РОА и побуждал 
офицеров связи и инструкторов рассматривать русских как представителей союзной 
державы. Это подтверждает и бывший адъютант Мальцева Плющев-Власенко{242}: 

Чины штаба генерала Ашенбреннера, офицеры связи и инструктора никогда не 
вмешивались в дела командиров русских частей... Везде царила атмосфера 
взаимопонимания, уважения и полного доверия*. 

Если на стадии формирования и возникали какие-то трудности, они решались в 
дружеских беседах Мальцева с Ашенбреннером. 

Изменение статуса РОА, санкционированное Герингом, отразилось и на внешнем виде 
солдат. 6 февраля 1945 года по приказу Мальцева немецкие кокарды были заменены 
русскими, вместо немецких эмблем солдаты и офицеры надели нарукавную повязку с 
эмблемой РОА. Отныне решающими для солдат стали указания главнокомандующего 
Освободительной армией. Мальцев в начале февраля 1945 года договорился в 
Карлсбаде с митрополитом Анаста-сием о назначении военных священников в 
авиаформирования - такого в Люфтваффе не было. Большое значение придавалось 
изображению на фюзеляже и крыльях самолетов символа РОА - голубой андреевский 
крест на белом фоне. На русской стороне готовились к крупной пропагандистской 
акции за линией фронта, и такие национальные символы должны были произвести 
особый эффект. Но после некоторых колебаний организационный штаб ОКЛ был 
вынужден запретить это мероприятие - для маркировки самолетов в таком роде 
требовалась предварительная международная нотификация. Было, однако, дано 
согласие скомбинировать германскую эмблему с андреевским крестом, по образцу 
маркировки самолетов итальянских ВВС{243}. Аналогичные правила действовали 
также и на советской стороне. Самолеты отдельного истребительного полка 
"Нормандия-Неман", созданного по договоренности генерала де Голля с советским 
правительством, в конце войны имели лишь советские опознавательные знаки, хотя 
члены полка считали себя "представителями воюющей Франции" и экипажи самолетов 
носили французскую форму{244}. 

Как именно протекало формирование русских ВВС? После приказа об их формировании 
от 19 декабря 1944 года штаб ВВС РОА, находившийся сначала в Карлсбаде, а затем 
- с 10 февраля 1945 года - в Мариенбаде, приступил к активному осуществлению 
уже разработанных планов. 

Первый авиационный полк с соответствующими техническими и аэродромными службами 
был сформирован в Эгере{245}. Командиром полка стал полковник Л. И. Байдак, 
начальником штаба майор С. К. Шебалин, адъютантом - лейтенант Г. Школьный. 
Благодаря хорошо налаженному сотрудничеству группы русских офицеров-летчиков с 
немецкой группой связи удалось в кратчайшие сроки подготовить аэродром, ангары, 
лагерь и казармы, обеспечить доставку самолетов, горючего, оружия и боеприпасов 
и укомплектовать полк к декабрю 1944 года. В донесении начальнику генштаба ОКЛ 
от 14 января 1945 года Ашенбреннер сообщает, что летчики истребительной 
эскадрильи - "вполне квалифицированы", но другие экипажи и наземный 
обслуживающий персонал нуждаются в дополнительной подготовке{246}. Быстрее