например, действующая на советской стороне с 4 октября 1943 года румынская 
добровольческая дивизия Тудора Владимиреску по структуре соответствовала 
советской гвардейской дивизии, солдаты были одеты в советскую форму и обучены 
по советским уставам{118}. Правда, если в 1-й дивизии РОА младшие офицеры-немцы 
командовали лишь немногочисленными учебными группами, то обучением и 
формированием небольшой по численности румынской дивизии занималось не менее 
158 опытных советских офицеров-инструкторов, следивших за соответствием дивизии 
советским нормам. 

При экипировке дивизий РОА в условиях последней военной зимы полковнику Герре 
пришлось преодолеть немало трудностей. Дело было не только в нехватке оружия, 
материальной части и амуниции, не только в катастрофическом положении с 
транспортом. Помимо всех этих сложностей, местные военные власти нередко 
отказывались выполнять требования дивизии, например, казначей гарнизона 
отказался выдать амуницию, в том числе крайне необходимый котел, "потому что 
русским жалко давать". И в этом смысле упрек русских, что немцы намеренно 
препятствовали развертыванию дивизии, можно признать справедливым. Впрочем, 
когда Герре заручился поддержкой командующего военным округом генерала танковых 
войск Вайеля{119}, такое сопротивление удалось преодолеть, и новые солдаты 
получали все необходимое. 

Разумеется, привести в жилое состояние ветхие бараки в Мюнзингене, обеспечить 
русских солдат питанием и снабдить одеждой и обувью было делом нелегким и 
требовало больших затрат труда и времени. Одним из больных вопросов стала 
проблема снабжения углем для отопления помещений. Транспорт с углем, извещение 
об отправке которого пришло уже давно, прибыл в лагерь дивизии лишь после 
энергичного представления Герре по начальству и вмешательства Кестринга, 
который лично обратился к начальнику службы снабжения армии{120}. Благодаря 
неослабевающим усилиям Герре, ежевечерне излагавшего свои пожелания 
непосредственно генералу Кестрингу, к февралю в дивизию начали доставлять 
личное огнестрельное оружие, орудия, гранатометы, противотанковые пушки, 
самоходные противотанковые орудия, автомашины и прочее снаряжение{121}. 

Зато комплектование личного состава дивизии протекало почти без проблем. О 
готовности служить в Освободительной армии заявили десятки тысяч добровольцев, 
восточных рабочих и военнопленных. И все же было решено прежде всего свести в 
состав дивизии уже находившиеся под немецким командованием русские формирования.
 Здесь в первую очередь следует назвать бригаду Б. Каминского, которая 
представляла собой отряд народного ополчения, организованный в 1941 году и 
частично состоявший из гражданских лиц, не служивших прежде в армии. Действуя в 
тылу 2-й немецкой танковой армии, бригада (ее называли также РОНА - Русская 
освободительная народная армия) полностью очистила от партизан обширную область 
Локоть между Курском и Орлом и установила там автономное правление. В конце 
декабря 1942 года РОНА состояла из 13 батальонов численностью в 10 тысяч 
человек и была прекрасно экипирована орудиями, гранатометами и пулеметами{122}. 
Впоследствии численность РОНА возросла до 20 тысяч человек, организованных в 
пять полков, танковый батальон, саперный батальон, батальон охраны и 
зенитно-артиллерийский дивизион. РОНА проявила себя осенью 1943 года во время 
отступления, а в 1944 году полк РОНА под командованием подполковника Флорова 
участвовал в подавлении Варшавского восстания. Но с переменой обстановки на 
фронте в РОНА проявились признаки деморализации. Среди введенных в Варшаву 
частей РОНА процветали грабежи и мародерство. Несущий ответственность за эти 
безобразия "бригадный генерал" Каминский, инженер польского происхождения, был 
расстрелян по приговору немецкого военно-полевого суда. 

После всего этого СС отказалось от первоначального намерения переформировать 
бригаду в 29-ю гренадерскую дивизию Ваффен-СС (русс. 1) и предоставило ее 
личный состав в распоряжение Освободительной армии{123}. В начале ноября 1944 
года части РОНА прибыли в Мюнзинген и были переданы РОА подполковником Беляем, 
бывшим лейтенантом Красной армии. Солдаты РОНА, сами по себе представлявшие, по 
словам полковника Герре, "ценный человеческий материал", внешне производили 
впечатление совершенно опустившихся людей, и первым делом рядовых немедленно 
вывели из-под начала их прежних командиров. Буняченко сперва категорически 
возражал против дальнейшего использования этих офицеров, но в конце концов 
пошел на компромисс, согласившись взять к себе в дивизию каждого десятого при 
условии, что каждый такой офицер предварительно пройдет курс подготовки в 
офицерской школе РОА. Солдаты РОНА, в количестве 3-4 тысяч человек, составили 
всего лишь четверть личного состава 1-й дивизии, в основном они были 
сосредоточены во втором полку и, оказавшись под началом новых офицеров, 
проявили себя надежными бойцами{124}. 

Кроме бригады Каминского, в состав 1-й дивизии вошли также части 30-й 
гренадерской дивизии Ваффен-СС (русс. 2), состоявшей из четырех полков 
полицейской бригады Зиглинг{125}. Затем из района штаба главнокомандующего 
группой армий "Запад" был переведен ряд русских батальонов, различных по 
составу и численности, - 308-й, 601-й, 605-й, 618-й, 621-й, 628-й, 630-й, 654-й,
 663-й, 666-й, 675-й, 681-й, а также 582-й и 752-й артиллерийские дивизионы и 
другие формирования{126}. Лишь ничтожное меньшинство личного состава дивизии 
пришлось набрать из числа военнопленных. О том, насколько к тому времени 
изменилась обстановка, свидетельствует передача РОА в Мюнзингене 13 декабря