Новых жильцов Шушкевичи считали обыкновенными вокзальными возпарями и никаких 
ненужных вопросов не задавали. Неделю разведчики прожили здесь тихо и мирно, 
занимаясь исключительно разведкой, пока к Пастухову где-то на улице Легионов не 
прицепился шпик. Трудно сказать, что именно в поведении Степана Петровича 
показалось ему подозрительным, но, во всяком случае, три часа кряду, куда бы ни 
шел Пастухов, как ни хитрил, шпик петлял за ним неотступно. И тогда разведчику 
это надоело. До сих пор он был настроен довольно миролюбиво, но время шло, он 
замерз, проголодался, а тут «хвост»…

Пастухов быстро зашагал в сторону Краковского базара, а оттуда – к развалинам 
бывших еврейских кварталов. Расчет был правилен – этот зловещий район, где 
гитлеровцы расстреляли десятки тысяч людей, все обходили как зачумленные. 
Пастухов круто свернул на узкую, темную улочку и стал за углом, приготовив 
пистолет. Шпик, как и следовало ожидать, запыхавшись, выскочил из-за поворота. 
Степан выстрелил почти в упор. Домой он вернулся уже без приключений.

В тот же вечер Кобеляцкий рассказал ему, что, по слухам, в последние дни немцы 
беспрерывно свозят военное имущество и боеприпасы в Стрийский парк, и друзья 
решили незамедлительно проверить, так ли это. Действительно, на следующее утро 
сквозь колючую проволоку, ограждавшую часть парка, Степан Петрович и Михаил 
разглядели характерные штабеля ящиков с боеприпасами. Теперь оставалось только 
добавить еще одну запись – несколько никому, кроме Пастухова, не понятных 
крючков на чистой стороне листка немецкого солдатского календарика.

Но боевое настроение не позволяло им уйти из парка, ограничившись наблюдением. 
К тому же в задание разведчиков входило в случае потери связи с отрядом (а 
именно это произошло в результате гибели радиста Бурлаки) – сеять среди 
оккупантов панику. Именно поэтому немецкий подполковник, решивший сократить 
путь и пройти к казарме не аллеей, а тропинкой, так и не дошел до ее конца. На 
этот раз стрелял Кобеляцкий.

Прошло два дня. Разведчики проходили мимо театра. Внезапно откуда-то сзади 
вылетел серый автомобиль и промчался мимо, обдав их брызгами. И Пастухову 
показалось, что он узнал пассажира в офицерской форме, сидевшего на переднем 
сиденье рядом с шофером.

– Видал? – тихо спросил он Кобеляцкого. Тот кивнул головой. – Он?

– Он, Грачев, – подтвердил Михаил. – Ну, теперь жди больших дел.

Долго ждать не пришлось: через три дня Львов, как в свое время и Ровно, был 
необычно взбудоражен. На базарах и в трамваях, в магазинах и возле газетных 
киосков люди передавали друг другу самые фантастические подробности о том, как 
неизвестный гауптман среди бела дня убил вице-губернатора Галиции Бауэра и 
начальника канцелярии президиума губернаторства Шнайдера.

Кто был этот гауптман, откуда, почему стрелял в высокое начальство – на эти 
вопросы давали тысячи ответов, и все разные.

Но одна деталь присутствовала во всех рассказах и особенно поражала 
воображение: прежде чем стрелять, гауптман якобы спросил у Бауэра… его фамилию! 
А потом уехал. Спокойно сел в поджидавшую его машину и уехал. Неизвестно куда. 
Только его и видели!

Разведчики ликовали. По почерку блестяще осуществленной операции им было ясно, 
что это дело рук Грачева. Значит, они правильно опознали пассажира серого 
«фиата».

13 февраля Пастухов купил у мальчишки на улице местную газетенку, издававшуюся 
немцами на украинском языке, и с удовольствием прочитал запоздалое сообщение:

«9 февраля 1944 года вице-губернатор д-р Оттон Бауэр, шеф правительства 
дистрикта Галиция, пал жертвой большевистского нападения. Вместе с ним умер его 
ближайший сотрудник, испытанный и заслуженный начальник канцелярии президиума 
губернаторства дистрикта Галиция ландгерихтсрат д-р Гейнрих Шнайдер. Они 
погибли за фюрера и империю».

Мальчишка-разносчик так и не понял, почему довольно мрачного вида дядько вдруг 
отвалил ему за газету столько денег, сколько он не зарабатывал и за весь день.




ГЛАВА 16


Новенький серый «фиат», полученный в Луцке от Вицента Окорского, со всех точек 
зрения устраивал Ивана Белова. Что и говорить, машина была превосходной. И 
совершенно на ходу, баки доверху заполнены первосортным бензином. 
Предусмотрительные поляки даже успели в ожидании неизвестного им гауптмана