аэродроме Кузнецов выделил чем-то высокого добродушного богатыря со спокойными 
манерами очень сильного физически человека, с неожиданно по-детски пухлыми 
губами. Выглядел он, несмотря на рост и сложение, совсем молоденьким и каким-то 
очень гражданским. Оружие в его больших руках казалось просто неуместным.

Родился Приходько в городке Здолбунове, под Ровно, в 1920 году в семье путевого 
обходчика и сам работал на железной дороге. Когда Западная Украина 
воссоединилась с Советским Союзом, он стал одним из первых комсомольцев 
Здолбунова.

В Ровно Приходько побывал первым из разведчиков отряда, потому что, как местный 
житель, хорошо знал и город, и его окрестности. В Ровно, на Цементной улице, 6, 
у Николая жил старший брат Иван Тарасович, в Здолбунове, на улице Франко, 2, – 
старшая сестра Анастасия Шмерега с мужем Михаилом – столяром железнодорожного 
депо и его братом жестянщиком Сергеем. Оба брата Шмереги во времена панской 
Польши участвовали в революционном движении и не раз подвергались 
преследованиям властей.

В дом Шмерегов Николай пришел без малейшего опасения. И не ошибся – братья и 
Анастасия не только согласились оказывать всяческое содействие партизанам, но и 
связали их с местными подпольщиками.

В Ровно Николай встретился с братом Иваном. Жена старшего Приходько Софья 
Иосифовна и теща Берта Эрнестовна Грош были немками но происхождению. Пользуясь 
этим обстоятельством, Иван Тарасович выхлопотал у гебитскомиссара Ровно 
документы так называемого фольксдойче, то есть местного жителя немецкой 
национальности. Это давало ему и его семье довольно значительные привилегии. 
Гитлеровцы считали фольксдойче своей опорой в оккупированных странах, доверяли 
и покровительствовали им.

С разрешения командования Николай убедил брата съездить с ним в партизанский 
лагерь. Поездка проходила под видом командировки Ивана Тарасовича. 
Соответствующее удостоверение Приходько-старший раздобыл в гебитскомиссариате.

Посещение лагеря, знакомство с командованием произвело на Ивана Тарасовича 
огромное впечатление. Он убедился, что Советская власть стоит незыблемо, как и 
стояла. А поняв это, не пожелал больше оставаться в стороне от всенародной 
борьбы с гитлеровцами.

– Что я должен делать? – прямо спросил он в штабном чуме перед возвращением в 
Ровно. И получил исчерпывающий, откровенный ответ.

Не только он сам, но и его жена, и теща с тех пор стали верными и надежными 
разведчиками отряда. Иван Тарасович оказался прирожденным конспиратором, хотя и 
не без наклонности к бьющей через край предприимчивости. Иван умел поразительно 
легко сойтись с нужным человеком, подобрать хорошую квартиру и с особенным 
успехом раздобыть что-нибудь, начиная от подлинного документа и кончая 
дефицитным товаром.

Вскоре он привлек к своей подпольной деятельности сослуживца по хлебопекарне – 
молодого и красивого поляка Яна Каминского. Ян ненавидел оккупантов и входил в 
польскую подпольную организацию. Организация эта, однако, ничем, кроме 
бесплодных разговоров о необходимости «ждать сигнала» к борьбе, не занималась. 
Ян бесился от бездеятельности и был счастлив, когда ему представилась 
возможность включиться в настоящую борьбу.

Кузнецов приглядывался к молодому поляку и, когда убедился в его искренности, 
стал постепенно привлекать к своей работе. Смелый, решительный и умный человек, 
Ян оказался для него прекрасным помощником. Правда, из вполне обоснованной 
осторожности Николай Иванович не сразу раскрыл Каминскому свое истинное лицо, и 
довольно долгое время Ян полагал, что лейтенант Зиберт работает по заданию 
разведки «лондонского» эмигрантского польского правительства. (Ян в это легко 
поверил, потому что к моменту их знакомства Кузнецов уже владел польским языком,
 так же как и украинским.)

Но все это было позднее. Чтобы не нарушать хронологии, вернемся назад, к началу 
осени 1942 года. Именно в эти дни к отряду присоединилась группа партизан. 
Пришли они уже обстрелянными, с некоторым опытом боев, у них был даже снятый с 
подбитого танка и приспособленный для стрельбы с рук пулемет.

Пятеро из вновь прибывших носили фамилию Струтинский. Отец – Владимир 
Степанович – и его сыновья: Николай, Жорж, Ростислав и Владимир. Остальные были 
бежавшие из плена красноармейцы.

Командовал этим отрядом старший из сыновей – Николай. Чуть позднее пришла к 
медведевцам мать – Марфа Ильинична, сестра Катя, младшие братья Вася и Слава, 
двоюродная сестра Ядзя. Струтинские сразу нашли свое место в отряде. Даже Марфа 
Ильинична выполняла впоследствии разведывательные задания, добиралась до Луцка 
и передавала важную информацию. Увы, эта мужественная, уже немолодая женщина 
позднее была убита фашистами. Весь отряд тяжело переживал героическую гибель