Подполковник согласился, спросил только, не может ли и он быть чем-нибудь 
полезен.

– Вот разве только… – как бы в нерешительности протянул Зиберт. – Мы во Львове 
впервые. Не подскажете ли вы гостиницу потише, где можно отдохнуть несколько 
дней?

Подполковник лишь рассмеялся.

– Это не так просто сейчас, мой молодой друг. Город забит от подвалов до 
чердаков. Давайте сделаем иначе. Сейчас слишком поздно, переночуйте с вашим 
спутником у меня, а завтра я вам дам направление в офицерскую гостиницу при 
комендатуре. Я один, жена в Германии, а места много…

Кузнецов для вида, но не перебарщивая, долго отнекивался. Но подполковник, 
которому явно хотелось провести остаток вечера в обществе приятных собеседников,
 все же уговорил его.

– А наш шофер? – спросил Кузнецов.

– Найдется место и для него. При гараже есть небольшая комната.

Вечер в уютной гостиной служебного особняка прошел превосходно.

И ни подполковник, ни его денщик, ни даже Каминский не обратили внимания, как 
Зиберт на минутку отлучился из комнаты. Он вышел в переднюю, свернул по 
коридору к туалету и… незаметно прихватил из груды запечатанных и распечатанных 
конвертов, валявшихся на подзеркальном столике, уже примеченный им картонный 
квадратик. В туалете он аккуратно переложил его в бумажник, а потом, выждав 
немного, вернулся в гостиную. Теперь он располагал очень ценным документом – 
пропуском в городской театр на завтрашнее совещание военной и гражданской 
администрации Львова. С докладом должен был выступить сам губернатор Галиции 
Вехтер.

Николай Иванович прихватил билет вовсе не движимый первым побуждением, нет, он 
рассчитал, что ничем не рискует: из разговора ему было известно, что завтра 
подполковник весь день будет дежурить в комендатуре и ни на какое совещание, 
разумеется, не пойдет. Поэтому Кузнецов резонно полагал, что подполковник и не 
подумает искать задевавшийся куда-то заведомо ненужный ему пригласительный 
билет.

Ночь прошла спокойно, скорее всего это была последняя спокойная и уж, во всяком 
случае, безопасная ночь в жизни Кузнецова. А утром разведчики покинули дом 
заместителя военного коменданта, искренне поблагодарив его за гостеприимство. 
Прощаясь, подполковник дал Зиберту направление в гостиницу и листок из блокнота 
с номером своего личного прямого телефона.

К восьми часам вечера Кузнецов поехал в театр (именно в это время его и видели 
на улице Пастухов и Кобеляцкий, но он их не заметил), беспрепятственно миновал 
несколько рядов оцепления, занял удобное место в партере и… прослушал 
полуторачасовой доклад Пехтера, из которого запомнил много интересных 
подробностей о планах гитлеровцев по подготовке обороны Львовского района. Но 
застрелить губернатора в театре ему не удалось: к президиуму из зала никого не 
подпускали. На следующий день в канцелярии, куда позвонил Кузнецов, чтобы под 
тщательно продуманным предлогом просить о приеме, ему сказали, что губернатор 
заболел и, но крайней мере, неделю не будет выходить из дому.

Пришлось менять план па ходу.

…Около восьми часов утра 9 февраля 1944 года на Лейтенштрассе, возле Музея 
Ивана Франко, почти напротив особняка вице-губернатора Галиции остановился 
серый «фиат». Видимо, что-то случилось с мотором, так как после нескольких 
безуспешных попыток снова тронуться с места солдат-шофер вылез из машины, 
откинул капот и надолго погрузился в железное чрево двигателя. Потом снова 
хлопнула дверца – на мостовую вышел гауптман и принялся лениво отчитывать 
шофера. Второй пассажир, видимо, решил дожидаться устранения поломки внутри 
«фиата».

Минут через пять к подъезду особняка подкатил длинный черный «мерседес», а 
ровно в восемь из подъезда вышли на улицу двое. Один постарше, на ходу зябко 
укутывал шею теплым шерстяным шарфом. Шофер «мерседеса» услужливо распахнул 
перед ним дверцу.

Гауптман перестал ругать своего шофера и быстро пересек улицу.

– Прошу прощения, – обратился он к тому, что был постарше, – вы доктор Бауэр?

– Да, – подтвердил вице-губернатор, застегнув, наконец, непослушную пуговицу у 
горла. – В чем дело?