Гиммлера. — И совсем не так, как я себе представлял. Гиммлер — глава немецкой 
полиции... рейхсфюрер СС... Я думал увидеть кровожадного чекиста вроде Берии, 
настоящего великого инквизитора, для которого я только «русский унтерменш»... А 
встретил я, как мне, по крайней мере, показалось, типичного буржуа. Спокойного 
и даже скромного. Никаких наскоков, как, скажем, у Лея... Напротив, скорее 
некоторая неуверенность. (Как интересно! Гиммлер и — «неуверенность»! Может, 
подавленность? Может, раздавленность? Он, Гиммлер, получил какие-то ужасные 
сведения? Откуда? Неужели из Лондона? А может, из Москвы, от того «врача войск 
СС», который «погиб на Кубани»? — В.Ф.) Ни слова о сверхлюдях, ни звука о 
евреях... (Да что вы, но это не Гиммлер, а какой-то наш гой Александр Яковлев 
или, на худой
   
конец, каркающий Попцов. — В.Ф.) Да, Гиммлер как бы извинился передо мной, что 
его довольно долго вводили в заблуждение «теорией обунтерменшах»... («Теория об 
ун-терменшах» — это его, Гиммлера, теория, поэтому вводить его" в заблуждение 
просто никто не был в состоянии, все как раз наоборот. И еще, об унтерменшах 
вводили в забуждение или насчет самого Власова, генерала Главного 
Разведывательного Управления РККА СССР? — В.Ф.) Я не думаю, что Гиммлер умен 
(?). Он кажется мне скорее ограниченным, узким и педантичным. Он из деревни, а 
значит, как я, крестьянин. Любит животных... (Откуда такие сведения? Из только 
что состоявшегося разговора? Но Власов говорит не о фактах, а дает глубокую 
характеристику Гиммлеру, которую можно сделать, наблюдая его очень длительный 
период времени в разных жизненных ситуациях. Не похоже ли то, что говорит 
сейчас Власов Штрикфельдту, на «объективку» на Гиммлера, переданную Власову из 
«Центра»? — В.Ф.) Он открыто признал многие ошибки, сделанные до сих пор. И это 
мне понравилось. Он сказал, что говорил с фюрером и получил его согласие на 
немедленное проведение мероприятий, обеспечивающих новую политику. Если я его 
правильно понял, мы сможем сформировать десять дивизий. Русский Освободительный 
Комитет может сразу же начать действовать как суверенный и независимый орган. 
Унизительная нашивка «OST» для рабочих будет изъята, и наши рабочие и 
военнопленные приравняются к рабочим и пленным других стран.
   — Видите, — прервал я генерала, — хотя бы этой цели мы все же добились. Вы 
помните: она была в основе нашей связи.
   — Я добился и еще кое-чего. Мы получаем статус союзников... Гиммлер 
предложил мне занять должность главы правительства, но я сказал, что ни я, ни 
Русский Освободи
   
тельный Комитет, который теперь будет создан, не могут взять на себя полномочий 
правительства. Это может решить русский народ, а вернее Россия в свободном 
волеизъявлении...» (Здесь кто-то крупно врет, скорее всего врет Штрикфельдту 
Власов, потому что ни по каким документам и свидетельствам нет указаний на то, 
что Гиммлер к этому часу разговаривал с Гитлером по поводу Власова и «Комитета..
.», и уж тем более байкой выглядит упоминание о «десяти дивизиях», которые 
якобы разрешил формировать из русских Гитлер. До конца дней своих был он против.
 «Фантазии» Власова можно объяснить: называя имя Гитлера в контексте всего 
разговора «наедине» с Гиммлером, он сразу отсекал всякие подозрения и 
«разработки» насчет Гиммлера: «Гитлер сказал!» Получалось, что Гиммлер 
встречался с Власовым с благословения Гитлера — и конец. И про «должность главы 
правительства», от которой Власов отказался, читать надо так: Гиммлер предложил 
почему-то Власову такое, что у Власова не было согласовано с Москвой. На игру в 
«главу правительства» у Власова в тот момент не было полномочий из Москвы, 
потому он и «понес» про «волеизъявление народа». Придет время, Москва прикажет 
ему это, и он «возглавит правительство» без промедления. — В.Ф.) ...Я ни на 
йоту не отступил от своих требований. Я изложил мою политическую программу. Я 
сказал ему, что сталинский режим и сегодня обречен, если народ в России возьмет 
власть в свои руки. И сначала — объединение всех антисталинских сил и разгром 
противника, а потом каждый народ в пределах России может решать свободно свою 
судьбу в рамках нового европейского порядка. Кажется, он понял, — во всяком 
случае, соглашался. Наконец, я просил его перевести из Франции наши «батальоны»,
 если это еще не поздно, и подчинить их моему командованию».

    Вообще, когда читаешь то, что написал Штрикфельдт в своей книге «Против 
Сталина и Гитлера», теряешься иной раз в догадках: Штрикфельдт так глуп или он 
намеренно работает под простачка и его надо не читать, а расшифровывать, абзац 
за абзацем. Все, что выше говорит Власов Штрикфельдту, оказывается, он 
произносит, находясь все еще в приемной Гиммлера! Вокруг офицеры, среди которых 
наверняка есть с русским языком. Зачем этот монолог у дверей кабинета Гиммлера? 
Последнее уточнение совместной «легенды» по поводу встречи «наедине» Власова и 
Гиммлера? Информация из первых рук для очень «любознательных», которые сторожат 
дверь кабинета Гиммлера? Пресс-конференция без корреспондентов? Да, это и была 
пресс-конференция на пороге кабинета Гиммлера, в присутствии тех же самых 
генералов, выступая перед которыми, Гиммлер назвал Власова «свиньей», Андрей 
Андреевич аттестовал его во всеуслышанье: «типичный буржуа» — худшей 
характеристики для эсэсовца быть не могло, ведь они боролись против 
капитализма; сквозит «неуверенность» — и это про стального шефа СС?!; 
оказывается, Гиммлер «как бы извинился передо мной» — за «свинью»; во всяком 
случае, Власов громогласно называл Гиммлера «ограниченным, узким и педантичным..
. Он из деревни...». Короче, отомстил за «свинью», реванш состоялся.
    «Власов был удовлетворен. Он выиграл эту битву после многих унижений, 
которым он подвергался в течение двух лет. Служа своему народу, он заключил