О чем, собственно, речь? О «репатриации 1945 года», и, конечно же, 
«насильственной». Ну не может русский человек, оказавшись по каким-то причинам 
на Западе, добровольно, по собственному желанию, вернуться домой, в Россию! Не 
может — и все тут. А если такое происходит, то тут непременно «похищения», 
«штыки», «конвоиры с собаками», «расстрелы», НКВД, СМЕРШ, КГБ,
    
Сибирь, ГУЛАГ и пр. и пр. Почитываешь подобную бели-берду и вдруг обнаруживаешь 
нечто...
   На территории Западной Европы, захваченной Гитлером, по английским и 
американским данным, находилось до 6 миллионов русских. Они работали на полях и 
на заводах, состояли во вспомогательных воинских подразделениях, из них были 
сформированы многочисленные «добровольческие» воинские батальоны.
   «К весне 1944 года стало ясно, — пишет Толстой, — что многажды откладываемое 
открытие второго фронта теперь уже не за горами. Это дерзкое и опасное 
предприятие требовало тщательного планирования, одним из компонентов которого 
были поиски решения вопроса о русских частях в немецкой армии. Гитлер, понимая, 
что его русские помощники заинтересованы не столько в выживании Германии, 
сколько в возрождении России, перебросил почти все русские части с востока на 
Балканы, в Италию, Францию и Норвегию. Поэтому разведке союзников было важно 
оценить их боеспособность и изыскать средства для их нейтрализации».
   21 февраля 1944 года военная разведка в Лондоне представила «совершенно 
секретный» отчет «О занятости уроженцев России во Франции». В этом документе 
русские разделялись на три основные категории. Прежде всего — «Восточные 
легионы», то есть полки калмыков, грузин, азербайджанцев и других «антисоветски 
настроенных нацменьшинств», которыми командовали немецкие офицеры. В эту группу 
входили и казаки на Балканах, «которые, — как было сказано в отчете, — сами по 
себе составляют особое сословие и для которых воевать за того, кто их наймет, 
так же естественно, как дышать». Затем шли бывшие русские военнопленные, 
записанные в Русскую освободительную армию «под командованием
   
Власова». К этим двум категориям, говорилось в отчете, немцы относятся с 
подозрением и командирами сюда назначают только своих. Последнюю категорию 
составляли батальоны организации Тодта, занятые на военном строительстве, «но 
официально находившиеся под эгидой легионов и власовских частей».
   В отчете отмечалось, что, по данным разведки, с прошлого года во Францию 
прибыло около 200 тысяч русских, относящихся к этой категории, и, «вероятно, 
ожидается прибытие значительно большего контингента».
   В заключение высказывалось предположение, что «русские, находящиеся во 
Франции, представляют собой благодатную почву для пропаганды. Авторы отчета 
задавали логичный вопрос: нельзя ли внушить этим людям, что, перейдя в союзную 
армию или в Сопротивление, они могут рассчитывать на снисхождение к себе?
   Всем было ясно, что игра стоит свеч».
   Вот так Запад видел свой второй фронт. Но была тут одна маленькая закавыка — 
Сталин. «Однако приступить к пропагандистским передачам можно было, только 
зару-чась согласием советского правительства снисходительно отнестись к своим 
гражданам, сдавшимся в плен. В противном случае возникал вопрос, что именно 
можно обещать русским и насколько реальны такие обещания. Тут требовалось 
решение политического характера, и отчет был передан на рассмотрение в 
Министерство иностранных дел».
   Проще говоря, англичане и американцы решили переманить у немцев русских, 
чтобы русские подняли за спиной у немцев восстание, перебили бы немцев и тем 
самым обеспечили бы совершенно безопасную высадку союзников в Европе, открыли 
бы им дорогу на Берлин — безопасную и вполне комфортную. Хорош второй фронт
   
союзников за счет все тех же русских! Впереди идут русские, а у них за спиной 
прячутся англичане и американцы' И так вперед — до самого Берлина! Но что 
значит «приступить к пропагандистским передачам»? Это значит — спровоцировать 
немцев на немедленное уничтожение всех русских, из опасения, что они 
действительно перекинутся на сторону англичан и американцев, то есть провернуть 
такую провокацию, которая послужит предлогом уничтожить всех русских, и не 
только во Франции, но и во всех других странах Европы, которым немцы и без этой 
провокации никогда не доверяли до конца Под нож ставились 6 миллионов русских.
У англичан в то время в военной разведке был такой босс — Виктор 
Кэвендиш-Бэнтинк, он наставлял:
«Я думаю, после войны нам будет очень трудно доказать, что мы были правы, 
отказавшись от попыток ослабить боевой дух 200 тысяч русских во Франции и 
Нидерландах и дав погибнуть англичанам и американцам ради того, чтобы пощадить 
чувства советских властей». О чем речь? Англичане понимали, что затевают они 
грязную провокацию против русских, которые в лапах у немцев, они прекрасно 
понимали, чем все это кончится для русских, они понимали, что без разрешения 
Сталина такое провернуть нельзя.
    Сотрудник Северного отдела МИДа Д. Вильсон науськивал:
    «Если Советы будут выражать недовольство нашими передачами для бывших 
граждан, мы, полагаю, можем это игнорировать». И проигнорировали бы, если бы не.
.. Английские и американские военнослужащие, сдавшиеся в плен немцам, 
размещались в лагерях в Восточной Германии, в Польше и на Балканах. По данным 
союзной разведки, зимой 1944/45 года в этих лагерях находилось
    
40 тысяч англичан и 75 тысяч американцев. Было ясно, что освобождать их будем 
мы. «Союзные правительства считали быстрое и безопасное возвращение своих